Найдя склад с прогнившими досками и обвалившейся крышей, Эйдан, прежде чем приблизиться к нему, издалека осмотрел строение со всех сторон. Его наблюдения подтверждали, что, как и лодочные причалы у моста, в дневное время все это не охранялось.

Обойдя здание, он обнаружил, что вход и выход были загорожены цепями с тяжелыми замками. Ставни на немногочисленных окнах были не просто заперты на засовы, но и огорожены решетками изнутри. Окна, выходившие в укромную аллею, находились в добрых десяти футах от земли. Обнаружив щель между досками, он попытался заглянуть внутрь. Пыльные столбы света, проникавшего через дыры в крыше, освещали несколько прямоугольных предметов, сложенных в углу. Место казалось полуразрушенным и заброшенным, каким оно и выглядело снаружи.

В дальнем углу он обнаружил в стене две сломанные доски. Присев на корточки, Эйдан ухватился за них и потянул. Крепкое дерево затрещало, но поддалось всего лишь на дюйм. Чтобы попасть внутрь, было недостаточно его голых рук. Это заинтересовало его. Склад был крепче, чем можно было судить по его внешнему виду.

Не желая дальше испытывать судьбу, он ушел с набережной и отправился на Дорчестер-стрит, где сел в потрепанную наемную карету. Заехал ненадолго домой, чтобы привести себя в порядок, его слуга Фелпс перевязал ему ребра, помог переодеться и как можно лучше скрыть синяки на лице.

Сразу же после полудня Эйдан снова вышел из дома и отправился в банк, где собрал все данные о последних капиталовложениях в павильон для избранных. Цифры подтвердили его подозрения: после пикника вложения в проект стали быстро возрастать.

Он настоял на организации экспромтом собрания членов «Бат корпорейшн». Его неожиданное и необъявленное заранее появление привело олдерменов в панику, но, придя в себя, они смогли заверить его, что строительство павильона начнется в течение нескольких следующих недель. Относительно того, реально это или нет, Джайлс Хендерсон и остальные вкладчики, казалось, искренне верили в проект.

Следующую остановку Эйдан сделал у Кросс-Бата, где умер или был убит член парламента Роджер Бэбкок. Как бы между прочим расспрашивая служителей о несчастье с бедным Бэбкоком, он сам окунулся в термальные воды. Вышел из них, ощущая, что ушибы, полученные прошлой ночью, теперь меньше болят.

И наконец, он поехал на Эйвон-стрит посоветоваться с Финеасом Миклби. Вдвоем они размышляли о событиях предыдущей ночи.

— Значит, четверо из них, — сказал Миклби, — Девонли, Тафт, де Вер, Стоддард — все они направились к Нортгейту.

— Вероятно, к Стоддарду играть в карты. Я не подозреваю ни одного из них. Даже Девонли. А вот поведение Фица и Руссо вызывает у меня вопросы.

— Ничего удивительного. Однако повремените с этим, милорд. У меня есть для вас кое-какие новости.

— Я весь внимание.

— Мой доверенный человек в Гемпшире проверил церковные записи местного прихода и обнаружил, что в течение нашего века там не родился, не женился и не был похоронен ни один Сандерсон. Более того, нигде поблизости не было зарегистрировано никаких документов на имение, которым бы владел кто-то носящий это имя. Сожалею, коллега, но или ваша леди лжет, или она призрак.

На город уже опустился вечер, когда Эйдан вернулся в свою резиденцию Ройял-Кресент. Здесь на серебряном подносе его ожидало приглашение, посланное загадочным «призраком».

На другом конце города у окна своей спальни стояла Лорел. Она раскрыла часики, прикрепленные к корсажу платья. Десять минут десятого. Накинув на плечи черный бархатный плащ и опустив капюшон, она спустилась по лестнице и вышла на Эбби-Грин. Наемная карета, остановленная горничной, ждала ее у тротуара.

— Серкус, — сказала она кучеру. Лорел не успела встать на ступеньку, как на лужайке послышались шаги. Она вгляделась в рваные тени, которые отбрасывал старый дуб, росший на газоне. Фигура, с головы до ног закутанная, как и она сама, в черный плащ, бросилась в сторону и, словно призрак, исчезла за углом.

Лорел похолодела, вспомнив незнакомца в капюшоне, которого встретила в театре. Неужели он каким-то образом нашел ее? Возможно, он был на пикнике или на концерте в Гилдхолле. В Королевском театре тогда было довольно темно. И она плохо разглядела его. Она могла пройти мимо него или задеть его локтем у стола с закусками и не узнать его.

Стоял ли он под дубом этой ночью и следил за ней?

— Едем или стоим, мэм?

Она посмотрела на другую сторону площади и отмахнулась от своих страхов. Как это глупо. Ее дом был не единственным, выходящим на эту площадь, и сколько угодно джентльменов могли переходить ее, спеша по своим делам.

— Извините, — сказала она и села в карету.

Они ехали медленно, пробираясь сквозь поток экипажей, всадников и пешеходов, направлявшихся в разные концы города в поисках развлечений. Когда они добрались до Аппер-Тауна, толпа стала еще плотнее. Лорел теряла уверенность. Когда она еще утром задумывала этот план, он казался вполне разумным. Теперь же ее мучили сомнения и страх перед этими черными фигурами.

День она провела с Мелиндой и выехала из дома с твердым решением найти улики, необходимые для того, чтобы обвинить или оправдать Джорджа Фицкларенса. Вспомнив слова Эйдана, она пыталась удержать Мелинду от принятия еще одной дозы эликсира Руссо. К ее огорчению, графиню нельзя было переубедить. Мелинда смеялась, когда ей говорили, что эликсир содержит действующий на мозг наркотик или что-то еще, кроме трав и минералов, из которых, как заявлял Руссо, он создал свое снадобье.

— Дорогая моя, если люди ведут себя по-другому, — настаивала Мелинда, — то это потому, что эликсир восстанавливает способности. Немножко смелости — естественный результат возобновленной энергии.

…Когда они подъехали к Серкус, Лорел постучала в крышу кареты. Карета остановилась, и она выглянула в окошко, ожидая увидеть Эйдана. Она заранее послала ему домой записку, в которой просила встретить ее здесь ровно в половине десятого.

Без сомнения, тот должен был получить ее. Лорел подошла поближе к двери, вглядываясь в темноту. На вымощенную булыжником улицу спустился туман, но он совсем не походил на тот плотный смог, который стоял в городе накануне. Украшенная колоннами Королевская площадь была разделена на четыре сегмента выходящими на нее высокими трехэтажными домами, возвышавшимися, как крепость, и в них было что-то угрожающее. Дурные предчувствия пугали Лорел.

На ее коленях в ридикюле тяжелым грузом лежал серебряный пистолет, который дала ей Виктория. Лорел подумала, не вынуть ли его и держать наготове, но здесь все-таки жил в основном цвет дворянства Бата. Самое неприятное, что она могла ожидать, это недовольство Эйдана, который разделает под орех ее план.

Ее привело сюда личное приглашение Джорджа Фицкларенса, и она хотела известить об этом Эйдана. Лорд Манстер устроил ужин для нескольких близких гостей, и Лорел решила воспользоваться случаем, который мог больше никогда не представиться.