Невежливо? Я скептически вздернула брови. Забавное слово применительно к мертвецу. Я всегда считала, что душам усопших абсолютно все равно, что и как происходят с их бренными оболочками, которые остались по другую сторону от границы между мирами мертвых и живых. У них есть куда более насущные проблемы. Как, например, предстоящий суд богов.

Но, впрочем, в чем-то Томас был прав. Пожалуй, лучше будет завернуть тело в какую-нибудь материю. Все-таки на улице дождь и грязно. Мне претила одна мысль, что мы выкинем тело в лужу, где ему придется полежать некоторое время.

Томас тем временем ловко сдернул со стола длинную темно-красную скатерть. Отошел с ней к креслу.

Наверное, стоило ему помочь, но меня начинало тошнить от одной мысли, что, возможно, придется прикоснуться к трупу. Нет, на такие служебные обязанности я не соглашалась!

«Как будто ты соглашалась рисковать жизнью и участвовать в смертельно опасном расследовании», — с сарказмом заметил глас моего рассудка, который я предпочла не услышать.

— Ну вот, так будет лучше, — наконец довольно проговорил Томас, закончив свою работу.

И вновь я насторожилась. В коридоре опять послышались шаги. Правда, на сей раз не торопливые, а крадущиеся, будто тот, кто шел сюда, не желал, чтобы его услышали раньше времени.

— Демоны! — коротко ругнулся Томас. — Помоги!

Последнее слово было брошено настолько повелительным тоном, что я не осмелилась протестовать. Лорд Бейрил словно хлестнул меня невидимым кнутом, и я ринулась к креслу, забыв о всех своих страхах.

Следующие несколько минут почему-то выпали из моей памяти. Наверное, я слишком сильно волновалась и слишком боялась. Запомнила лишь тяжелое сиплое дыхание Томаса и прикосновение к чему-то отвратительно мягкому и мертвому даже на ощупь.

Очнулась я от своего странного оцепенения в тот момент, когда Томас рванул на себя оконную раму, и мне в лицо ударил свежий прохладный ветер, напоенный брызгами дождя. Затем лорд Бейрил крякнул, перекинул через подоконник ноги того, кто совсем недавно был Уолтером, — и тело беззвучно полетело вниз. Почти сразу раздался мягкий шмяк.

Томас кинул быстрый взгляд на землю, видимо, желая убедиться, что все в порядке. Затем беззвучно закрыл окно, взлохматил себе шевелюру и рванул на груди камзол, распахнув его. Хищно посмотрел на меня, и я обреченно вздохнула, уже осознавая, что последует дальше. Сама поспешно распустила шнуровку корсета, испугавшись, что в противном случае она все-таки не выдержит напора лорда и порвется. Вот будет мне потеха с почти неприкрытой грудью радовать взгляды слуги, который вызовется помочь мне с манто! А если по дороге к прихожей нам встретится кто-нибудь из гостей? Жуть да и только!

Томас едва успел впиться жестким поцелуем мне в обнаженное плечо, как дверь, скрипнув, тихонько приоткрылась.

— О, Томас! — выдохнула я, запустив пальцы в его густые волосы и как никогда страдая от желания обернуться и посмотреть, кто это пожаловал по наши души.

— Осторожнее! — беззвучно прошипел он, и я вздрогнула, вспомнив про рану на его голове, теперь не скрытую повязкой. Отдернула руки, опустив их ему на плечи.

— Томас? — послышалось позади саркастически-язвительное. — Я не помешала?

— Вообще-то, помешала, — отозвался тот, продолжая самым наглым образом ласкать мое плечо.

Я закусила губу, сдерживая невольный стон наслаждения. Надо отдать должное Томасу — наверняка как любовник он просто великолепен! Даже сейчас, когда наши поцелуи нельзя назвать данью любви или взаимного влечения, его губы настолько нежны и ласковы, что я теряю голову от удовольствия. Страшно представить, каким он может быть в мгновения истинной страсти.

Затем я скосила глаза, желая увидеть, кто же все-таки потревожил наш покой. Изумленно хмыкнула. Ага, Анабель. Интересно, ее тоже прислала сюда леди Джоанна?

— Ну прости, коли так, — фыркнула Анабель, не испытывая, по всей видимости, ни малейшего смущения от того, что стала свидетелем весьма недвусмысленной сцены. — Я ненадолго вам помешаю. Лишь отыщу книжку, которую обещала дать почитать подруге. И можете продолжать.

Томас отстранился от меня, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие. Сделал широкий приглашающий жест рукой, показывая Анабель, что вся комната в ее распоряжении.

Я уныло вздохнула и вновь принялась затягивать шнуровку. Надеюсь, больше мне ни перед кем сегодня не придется потрясать своей голой грудью.

Анабель мазнула по мне нарочито равнодушным взглядом. Затем отвернулась и медленно прошлась по комнате, старательно делая вид, что рассматривает корешки книг.

Я украдкой перевела дыхание. Да, вовремя мы избавились от тела Уолтера! Если бы решили оставить его в комнате, то Анабель непременно увидела бы бедолагу.

А вообще, если честно, не похоже, что девушка что-то ищет в комнате. По-моему, она просто не знает, с чего начать разговор.

— Насколько я понимаю, между вами все серьезно, — вдруг сказала Анабель и остановилась напротив Томаса.

Я с невольным изумлением вздернула брови. Ого, а ведь Анабель действительно любила Томаса! Такая боль прозвучала в ее утверждении, будто несчастная готова была разрыдаться прямо здесь и сейчас.

— О да, — с кривой ухмылкой подтвердил Томас. Привлек меня ближе и ласково чмокнул в плечо, не обратив внимания на то, как я поежилась.

На мой взгляд, это было совершенно излишним! Да, отношения между Томасом и Анабель закончились около года назад. Это достаточный срок. Но я не понимала, почему он с таким упоением причиняет ей боль. Сначала опозорил перед всеми родными и друзьями. Теперь так старательно играет влюбленного в другую… Обычно так мстят тем, кто умудрился разбить сердце. Наверное, представься мне такая возможность, и я бы тоже каким-либо образом побольнее уколола Джеда. Пусть он почувствует на своей шкуре, как сильно я страдала, осознав его предательство.

— Да, Томас, ты умеешь быть жестоким, — с печальной усмешкой произнесла Анабель.

— Я лишь возвращаю тебе ту боль, которую ощутил сам по твоей вине, — обронил Томас, тем самым полностью подтвердив мои предположения.

Ох, я, наверное, с ума от любопытства сойду! Ну что же между ними произошло год назад? Неужели он застал возлюбленную в чужих объятиях?

— Сколько раз я еще должна перед тобой извиниться? — глухо проговорила девушка и с искренним страданием заломила руки.

— Не передо мной тебе надо извиняться, а перед моей матерью, — отозвался Томас, и я почувствовала, как потяжелела его рука, которую он держал на моей талии.

От его слов я затаила дыхание. О небо, неужели именно Анабель была той, которая отправила Томасу проклятое письмо? Неужели она виновата во взрыве, унесшем красоту и разум матери Томаса? Тогда я понимаю, почему он настолько суров к ней. Правда, почему Анабель еще на свободе?

— Ты же знаешь, что у тебя нет никаких доказательств, — как-то очень неуверенно возразила Анабель.