Ангела Раубаль надеялась, что рано или поздно ее дочь выйдет замуж за фюрера. Родственные отношения ее не пугали. Если Ватикан позволил их отцу Алоизу Гитлеру жениться на племяннице, то почему в этом откажут Адольфу?

Но Гитлер вовсе не собирался связывать себя узами брака. Напротив, с определенных пор он стал тяготиться отношениями с Гели Раубаль. При этом Гитлер был невероятно ревнив. Рассказывали, что, застав одного из своих соратников в комнате Гели, фюрер набросился на него с плеткой, и тот спасся, выпрыгнув из окна.

Мать Гитлера Клара называла мужа «дядя Алоиз». И Гели именовала Гитлера «дядя Альф». Он был влюблен в Гели. Впервые в жизни. Но быть влюбленным в такую девушку оказалось непростой задачей. Она требовала постоянных развлечений. Она хотела флиртовать, курить, танцевать, ходить в кафе, встретить красивого мужчину и выйти за него замуж. Ничего этого Гитлер не мог ей предложить.

Гитлеру не хватало чувства юмора, но он любил тех, кто мог его рассмешить. Шуточки Гели его забавляли. За обедом или ужином она садилась рядом с ним, и ей единственной позволялось его прерывать, хотя она нарушала сразу два правила: женщина не должна привлекать к себе внимание в мужской компании и она не должна быть вульгарной. Гитлер пытался ее контролировать, но Гели была не из тех, кто готов смириться с такой плотной опекой. Вместе с тем она не хотела терять Гитлера. Ей нравилась ее власть над столь известным и могущественным человеком. Но со временем риск для его репутации стал большим, чем он мог себе позволить.

Он не забывал, что другие не спускали глаз с него самого. Он не мог позволить себе никакого скандала, тем более с племянницей, а между тем его политические противники охотно писали о его близких отношениях с племянницей…

Гели была девственницей и сексуально наивной, когда фюрер привез ее в Оберзальцберг. И ее инстинкты требовали выхода. Если между ними что-то произошло — а теперь уже никто не сможет установить истину, — то надо иметь в виду, что ей было двадцать один, а ему сорок и он столько лет ждал возможности заняться сексом. Но брак с ней и рождение детей — все это было невозможно. Гитлер, помешанный на расовой теории и евгенике, подозревал, что несет в себе опасные гены.

Существует множество версий относительно сексуальных пристрастий Гитлера. Каждый автор толкует немногие известные факты на свой лад. Но фактов практически нет, есть только мнения и предположения. Действительно ли он избегал традиционных способов и предпочитал анальный и оральный секс?

В те времена, когда Гели еще не монополизировала Гитлера, после спектакля в опере или балете он, бывало, прихватывал на ужин в ресторане одну-двух хористок, а потом даже вел девушку к себе в квартиру. Но уже через час водитель, ожидавший в машине, отвозил девушку домой. Девушки потом рассказывали, что дальше поглаживания рук и легких объятий дело не шло. Он боялся всего: скандал из-за беременности хористки или какой-нибудь продавщицы мог оказаться роковым для лидера партии.

После смерти матери отношения с женщинами складывались у Гитлера очень сложно. В армии он, чуть ли не единственный, не получал писем от женщин и уклонялся от откровенных солдатских разговоров. Когда к нему приставали с расспросами, он говорил, что в оккупированном Брюсселе ходил в публичный дом и что у него есть фотография, запечатлевшая его подвиги. Фотографию никто не видел. Те, кто знал его в юности, утверждали, что он — женоненавистник.

Собственно, женщины не были ему нужны. Гитлеру так и не удалось познать чувство любви, которое освободило бы его от зацикленности на самом себе. Он опоздал в своем мужском развитии и испытывал постоянное чувство неудовлетворенности. Вероятно, это усилило его ненависть к окружающему миру.

Только с маленькими детьми своих друзей он чувствовал себя уверенно и даже любил с ними играть, но только если дети подчинялись ему и исполняли все указания.

Сын Ханфштенглей Эгон вспоминал:

«Гитлер был моим любимым „дядей Дольфом“. Я любил играть в поезда. Он становился на четвереньки и изображал тоннель, а я пролезал под ним. А еще он изображал звуки проезжающего поезда. Он здорово имитировал звуки — уток, коров, лошадей.

Последний раз я видел его на свадьбе высокопоставленного вождя штурмовых отрядов. Все говорили ему „Хайль Гитлер“, а мы с мамой сказали, как принято в наших родных местах:

— Грюсс готт, господин Гитлер.

Мы совершили большую ошибку. Гитлер убрал свою руку, и больше он меня не замечал. Так я в последний раз видел своего любимого дядю Дольфа».

Отношения с женщинами для него еще только начинались. Но он понимал, что ему нужно как-то решать эту проблему. Дело было не только в том, что он стал известен всей Германии и важна была его репутация. Ему необходимо было убедить себя в том, что он не хуже других.

Когда они с Эмилем Морисом путешествовали по стране, то иногда знакомились с девушками. Разговаривали, угощали их, Гитлер давал им денег, но ничего не просил взамен. В художественных галереях Гитлер теперь все чаще останавливался возле обнаженной натуры. Зачем? Избавлялся от стеснительности, преодолевал нежелание иметь дело с женщинами?

Сначала он стал уделять внимание девушкам в тех домах, где бывал. Потом у него возникла постоянная пассия — Ада Кляйн, работавшая в редакции «Фёлькишер беобахтер». Они несколько раз встречались в квартире Мориса. Но интимности между ними не возникло. Гитлер был слишком робок, признавался ей:

— Ты научила меня целоваться.

Он стал немного смелее, когда почти стал ухаживать за шестнадцатилетней Марией Райтер в Берхтесгадене. Она рассказала об этом журналу «Штерн» в 1959 году. Они встречались зимой 1926/27 года. Гитлер называл ее Мими. Они обменивались письмами и подарками. Он говорил:

— Ах, детка, ты совсем не понимаешь, что ты значишь для меня и как я к тебе отношусь.

Чтобы узнать его лучше, говорила потом Мария, надо было прочитать «Майн кампф». Но в 1927 году он уже забыл о девушке. Этому предшествовал забавный эпизод, который она рассказала много позже. Они поехали за город. Эмиль, как обычно, остался за рулем. Гитлер и Мария углубились в лес. Гитлер поставил девушку под деревом. Повернул ее влево, потом вправо. Сделал шаг назад. Он вел себя словно художник, осматривающий натуру.

Потом он привлек ее к себе со словами:

— Детка, я не могу себя удержать.

«Он обнял меня и поцеловал, — вспоминала Мария. — И все. И остановился. Он просто не знал, что делать дальше».

Им руководило не желание обладать женщиной, а необходимость представить себя настоящим любовником.

«Когда я его знал, у него не было нормальных отношений с женщинами, — вспоминал друг и секретарь Гитлера Эрнст Ханфштенгль. — Импотент с огромной нервной энергией, он должен был как-то давать выход своей энергии. Он был поочередно мазохистом и садистом, но никогда не испытывал чувства удовлетворения. Гели Раубаль была единственной женщиной в его жизни, которая в какой-то степени могла излечить его от импотенции и пробудить в нем мужчину».