Помимо Мориса, еще один человек, чье имя осталось неизвестным, попросил руки Гели. Ей еще не исполнилось двадцати одного года. По закону для вступления в брак требовалось согласие матери. Ангела Раубаль поступила так, как сказал Гитлер, который велел отложить обручение до совершеннолетия.

Расстроенный молодой человек прислал Гели письмо, которое нашли после ее смерти:

«Сейчас твой дядя, который пользуется неограниченным влиянием на твою мать, с безграничным цинизмом пользуется ее слабостью. К сожалению, мы ничего не можем предпринять, пока тебе не исполнится двадцать один год. Он мешает нашему счастью, хотя знает, как мы важны друг для друга.

Твой дядя ведет себя в отношении тебя крайне эгоистично. Он просто хочет, чтобы ты принадлежала ему одному, и больше никому…»

Молодой человек знал об особых отношениях Гитлера с Гели Раубаль меньше, чем Эмиль Морис.

Конечно же, Гитлер был ревнив и не хотел уступать счастливым соперникам. Хотя по политическим мотивам Гитлеру нежелательно было жить вместе с девушкой, которую в любом случае считали его любовницей. Партийные секретари роптали, что Гитлер слишком мало времени отдает делам и слишком занят личными удовольствиями.

Партия заплатила за его новый супермощный «мерседес» — он был одержим мощными автомобилями. Получив «мерседес», Гитлер повез на нем Гели в Берлин, где он выступал во Дворце спорта. На выборах в сентябре 1930 года вместо двенадцати мандатов нацисты получили сто семь. Они сами не ожидали такого успеха. Имя Гитлера не сходило с газетных полос. Ему важно было сохранить репутацию бескорыстного идеалиста, думающего только о благе немецкого народа. В эти решающие месяцы ему меньше всего хотелось, чтобы газеты писали о странных отношениях с племянницей.

А тут он еще и познакомился с девушкой, которая станет его постоянной подругой. Ее представил фюреру фотограф Генрих Гофман, потративший немало сил, чтобы расположить к себе Гитлера.

«Адольф не любил, когда его фотографировали, — вспоминал Эмиль Морис. — Все слышали или читали о нем, но никто не видел его фотографий.

Люди приходили на митинг из любопытства, чтобы посмотреть на него, но уходили убежденными участниками нашего движения. Гитлер обладал даром говорить так, что каждый в зале полагал, что фюрер обращается именно к нему».

Начинавшего свою политическую карьеру Гитлера буквально преследовал известный в Баварии фотомастер Генрих Гофман, который снимал всех знаменитостей, включая кайзера, британского короля Эдуарда VII, тенора Энрико Карузо и композитора Рихарда Штрауса. Его студия находилась на Шеллингштрассе напротив типографии Адольфа Мюллера, где печаталась партийная газета «Фёлькишер беобахтер».

В 1922 году одна американская газета предложила Гофману сто долларов за снимок Гитлера, но фюрер отказался сниматься. Когда Гофману посулили двадцать тысяч долларов за эксклюзивное право на снимки Гитлера, он познакомился с одним из водителей Гитлера и попросил его трогаться с места помедленнее. Гофман приладил камеру и сфотографировал Гитлера, когда тот вышел в сопровождении троих спутников. В следующую минуту трое телохранителей бросились на фотографа. Один схватил его за горло, двое других вырвали камеру, вытащили пластинку и засветили ее.

Но Гофман не собирался сдаваться. Он узнал, что новый редактор «Фёлькишер беобахтер» Герман Эссер собирается жениться. Эссера он знал и, уверенный, что фюрер придет на свадьбу, предложил устроить свадебный завтрак в своем доме. Подали торт, на котором марципанами был выложен силуэт Гитлера. Когда торт разрезали, старались не задеть силуэт Гитлера. Гофман подошел к Гитлеру и попросил разрешения сделать его снимок. Фюрер благодушно ответил, что, когда будет готов фотографироваться, Гофман станет первым, кому это позволят сделать.

Через минуту ассистент принес отпечаток и пластинку. Оказывается, Генрих Гофман тайно сфотографировал фюрера. Гофман эффектно разорвал фотографию и сломал пластинку на глазах фюрера. Тот оценил красивый жест. Гофман вошел в свиту Гитлера. Он стал четыреста двадцать седьмым членом партии и получил право фотографировать фюрера в неформальной обстановке. Монопольное право на снимки Гитлера сделало его очень богатым человеком.

В студии Гофмана Гитлер и приметил неопытную девушку со свежим и милым личиком. Ее звали Ева Браун. Ей было семнадцать лет, Гитлеру перевалило за сорок. В следующий раз он появился с букетом цветов и пригласил ее в оперу.

Гофман, зная пристрастие фюрера к юным особам, не без умысла принял Еву на работу. Но он честно предупредил Гитлера, что у Гели-то хорошая фигура, а Ева подкладывает носовые платки в лифчик перед свиданием с мужчиной.

Фюрер теперь брал Еву Браун с собой в рестораны, кинотеатры и даже на пикники. Он, похоже, рассказал ей о Гели больше, чем Гели о Еве Браун. И наконец они увиделись, когда в октябре 1930 года Гитлер разрешил Гели пойти на Октоберфест, один из главных праздников Мюнхена. Праздник продолжается шестнадцать дней. Он отмечается с 1810 года, когда принц Людвиг Баварский объявил о своей помолвке с принцессой Терезой.

Гели отправилась в сопровождении Шварца с женой, Шауба и его девушки. Они ели жареных цыплят и пили пиво, слушали громкую музыку, как вдруг появился Гофман в сопровождении Евы Браун, которую представил как свою племянницу. Это прозвучало как неудачная шутка, потому что Гели уже все знала.

Гофман и Ева заняли соседний столик. Гели Раубаль стала издеваться над соперницей, на которой было черное пальто с меховым воротником и рукавами, отороченными мехом. Гели презрительно приговаривала:

— Обезьянка вот за тем столом.

Гитлеру хотелось, чтобы его окружали девушки, но не требовательные. Он флиртовал и с дочкой Гофмана Генриэттой (Хенни), будущей женой Бальдура фон Шираха. Она иногда позировала для отца и даже играла эпизодические роли в фильмах.

Фюрер приезжал к Гофманам ужинать. Появлялся в длинном кожаном пальто и с хлыстом. Водитель ждал его в «мерседесе». Он ужинал, иногда что-то наигрывал на пианино и уходил. Однажды он вернулся со словами, что забыл свой хлыст, с которым не расставался. Вдруг, немало удивив Хенни, фюрер попросил:

— Поцелуй меня.

— Нет, нет, господин Гитлер, это невозможно! — ответила девушка.

Гитлер ушел. Когда появился отец, Хенни пересказала ему этот эпизод. Генрих Гофман разозлился:

— Никому этого не рассказывай! Поняла? Забудь, ясно?

Гитлер переключился на Еву Браун. С самого начала он дал понять, что не в состоянии проводить с ней много времени. Он не может позволить себе ни жениться, ни стать жертвой скандала из-за внебрачной связи. Как лидер партии, он обязан быть образцом высокоморального поведения. Позднее Ева жаловалась, что она птица в золотой клетке. Но она получила больше свободы, чем Гели.

Неясно, что больше раздражало Гели Раубаль — флирт Гитлера с Евой Браун или ограничение собственной свободы. Через четыре года знакомства Гели окончательно поняла, что Гитлер на ней не женится, они не заведут детей. Она поняла, что, оставшись с ним, жертвует своей молодостью и теряет надежду встретить мужчину, который станет ее мужем и отцом ее детей.