— А ты, насколько я понимаю, знаешь?

Пленник нервно засмеялся.

— Как я уже сказал, полковник, я тебе пригожусь. Не делай глупостей — и, может, вы еще выберетесь из этой задницы!

В голосе Грейсона зазвучало презрение.

— Что ж! Джентльмены... и Лори! Нам, кажется, удалось поймать важную птицу! Руководителя всей операции!

— Смейся, смейся! Завтра после полудня тебе придется смеяться над ударными силами герцога Ирианского!

Грейсон даже слегка зауважал пленника, так ловко тот выкручивался. Целый клубок из противоречий, а не человек! Хвастлив, но скрытен. Помогать Грейсону явно не желает, однако всячески стремится доказать свою полезность. И, главное, хочет показать себя важной, имеющей силу и власть фигурой, с которой враги не могут не считаться.

Грейсон решил привести последний довод, сыграв на очевидном страхе Граффа.

— Грей... — начала было Лори, но Грейсон жестом заставил ее замолчать.

— Я надеялся, что нам удастся захватить полковника Лангсдорфа, — проговорил он.

О том, что главной целью атаки было уничтожение штаб-квартиры, а смерть либо пленение Лангсдорфа — всего-навсего побочной, хотя и желательной задачей, Грейсон умолчал. — Знаешь, Лори, по-моему, того, кого надо, мы упустили. Тот человек, что вышел прямо перед атакой...

Он повернулся к Граффу.

— Это ведь был Лангсдорф, не так ли, Графф? Человек в старой кожаной куртке без знаков отличия?

Графф нехотя кивнул.

— Он был там. Полковник ушел за пять минут до того, как вы ворвались. А знаки отличия его не особо волнуют.

— Знаешь, я думаю, мы смогли бы с ним поговорить. Просто стыдно, что вся наша добыча... вот это.

Графф засопел.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Не знаю? Ты напрямик заявляешь, что капитан знает об операции больше, чем полковник, под командованием которого находятся экспедиционные войска всей планеты? Брось, Графф! Ты же никто... и ничто! Тем более для меня.

Макколл вплотную подошел к Грейсону так, чтобы Графф мог видеть его лицо. Он хищно улыбнулся в свою бороду.

— А не пррогуляться ли нам с этим зверрьком, полковник? Я б его прроводил... в один конец.

Грейсон вздохнул.

— Нет, Дэвис. Он этого не заслужил.

— Но не с собой же его тащить! — воскликнула Лори.

Грейсон помотал головой.

— Нет.

Он сделал паузу, глядя на дрожащего пленника.

— Нет. Я думаю, мы отпустим его.

— Что?!

Возглас Лори выразил возмущение, охватившее всех легионеров.

— Вы не можете так поступить, полковник! — подал голос Клей.

Грейсон начал что-то говорить, но его прервал Гасан Халид, ни слова не проронивший за все время допроса. Его голос был холодным и безжизненным — так, наверное, говорила бы сама смерть.

— Мне кажется, полковник принял отличное решение, — произнес он. — Между прочим, сэр, я не ожидал от вас подобной... изобретательности.

— Спасибо, Халид. Я так и думал. Дэвис, развяжи его.

Дэвис нерешительно посмотрел Грейсону в глаза. Затем вытащил свой боевой нож и зашел за спинку стула, к которому был привязан Графф.

— Что... вы делаете? — Графф встал, растирая затекшие запястья.

Его взгляд перебегал с одного лица на другое растерянность в глазах пленника постепенно уступала место откровенному ужасу.

— Ты свободен. Можешь идти, — ответил Грейсон. — Ничего полезного ты нам не сообщишь. Взять тебя с собой мы не сможем — у нас запасы пищи на исходе, да к тому же охранять тебя некому — бойцов и так не хватает. Несмотря на все эти байки, что ходят тут про меня, я вовсе не такой кровожадный убийца. Ты не будешь наказан.

Хотя к горлу подступила тошнота, Грейсон заставил себя улыбнуться.

— Во всяком случае... наказывать тебя стану не я.

Графф вылупил глаза так, что белки стали видны из-под век.

— Ты... вы хотите отпустить меня прямо здесь? Посреди этого лагеря?! Но если они увидят меня...

Грейсон пожал плечами.

— Может, и не увидят. По крайней мере, это не моя забота.

— Интересно, далеко ли он уйдет, — сказал Халид, сверливший Граффа взглядом прищуренных глаз.

— Подождите... Карлайл! Вы не имеете права! Если ваши люди поймают меня, они... Нет! Подождите! Нельзя же так! Это бесчеловечно! Вы же знаете, что такое толпа...

— Да? Возможно. Но ведь вы меня обвинили в убийстве двенадцати миллионов невинных мирных жителей. А что для убийцы такого пошиба обычная жестокость толпы? Пустяк! Убирайся вон с глаз моих! Пусть твою судьбу решают твои же товарищи по оружию, те, которых ты предал.

— Нет!

— Очень многие любили Франсин Роже, — задумчиво проговорил Грейсон. — И Сильвию Тревор. Это были хорошие девчонки, а погибли они из-за тебя. А еще были шаттлы...

— Подождите! Вы что, не понимаете? — Графф перешел на открыто умоляющий тон. — Вы не посмеете выгнать меня наружу! Они разорвут меня на части!

— Причем медленно, — добавил Халид. От этих сухих, холодных слов Графф затрясся, как в лихорадке.

— Вы не понимаете, — повторил он. — То, что я всего лишь капитан гвардии Дома Марика, — правда. Но я... не только капитан!

— Ничего ценного для меня ты не сообщил, Графф. Вон отсюда!

— Нет! Звездная Сеть! Я принадлежу Ком-Стару!

Эти слова поразили Грейсона, как гром среди ясного неба. Он не знал, какое признание удастся вытянуть из Граффа, и ожидал чего угодно, кроме такого. Грейсон уперся взглядом в глаза Граффа. Охваченный ужасом, тот явно не врал. И дрожал совеем естественно.

Грейсон попытался скрыть свое изумление. Он улыбнулся. Улыбка переросла в деланную ухмылку, затем в смех.

— Ты? Агент Звездной Сети?

Макколл тоже улыбнулся:

— Может, он хочет пррямо сейчас послать сообщеньице, а, полковник?

— Послушате, Карлайл, вы должны меня выслушать! — завопил Графф.

Теперь слова пленника звучали с силой, порожденной отчаянием.

— Несколько месяцев назад ко мне подошел человек... очень важная фигура в Ком-Старе! Его зовут Рашан, он регент. Высшего уровня! Вам известно, что это значит? Он один из главных администраторов в этой организации! Говорят, что он вхож к самому — тому, что на Терре! Это была идея Рашана — обесчестить вас... обесчестить Серый Легион Смерти!

— Зачем? — Грейсон плотно сжал губы. — Зачем это понадобилось Звездной Сети?

Откровения Граффа совсем сбили его с толку.