раскрываются как зонты, а скорее как воронки, а потом захлопываются. Вода собирается в цистерны, которые затем опорожняются в Реку.

Мира подумала, что за всё время жизни в Азаре ещё не видела дождь.

— Как часто здесь бывают дожди? — спросила она.

— Раз в полгода, а то и реже, — ответил Гай.

Она молча посмотрела на обведённый палкой участок, обозначающий Лес так, словно он был реальнее настоящего, и тихо спросила:

— А чем же питаются все эти деревья?

— У них весьма длинные корни, которые достают до грунтовых вод.

— А почва, на которой живут цветы-мигранты? Откуда она может взяться в таких условиях?

Гай хотел что-то сказать, но сам себя перебил:

— Давай сделаем так: когда ты вернёшься, я расскажу тебе о Лесе всё, что сам знаю. Пока же на урок ботаники у нас совсем нет времени.

— Ладно, — угрюмо согласилась она.

— Сколько раз подряд тебе можно меняться телами? — спросил он.

— Написано два. А что?

Он неопределённо махнул рукой:

— Так, ничего.

Они одновременно взглянули на верёвку в его руке. При мысли, что Гай станет связывать ей ноги, Мире стало не по себе, и она категорично заявила:

— Нет. У меня зверь спокойный и философски настроенный. У него не сорвёт крышу оттого, что он оказался в другом теле. И вообще ему понравится быть мной.

Гай усмехнулся:

— Ну, как знаешь. Если что, я с ним справлюсь.

Вспомнилось, как он справился с Дариной. Мира невольно дотронулась до своей шеи и, скорее себе, чем ему, сказала:

— Все будет хорошо.

И торопливо произнесла заклинание.

Её с силой бросило вперёд, так что она упала на четвереньки, но боли не почувствовала. Голова стала очень тяжёлой и безумно захотелось почесать лоб. Мира подняла руку и увидела, что это теперь нога — с копытом. Получилось!

Она радостно взглянула на Гая, но тот смотрел в сторону на замершую в задумчивости девушку. Почему-то Мира не сразу себя узнала. Потом подумала, что сильно похудела, платье как на вешалке болтается. Да и причесаться не помешает.

— Ну и? — спросил Гай у девушки.

Та молча подошла к камню высунула язык и начала облизывать грибы.

— Фу, дура! Не ешь их! — испуганно воскликнула Мира.

Но изо рта вырвался неприятный вибрирующий вопль.

Гай повернулся к ней с весёлой улыбкой. Блин, как ему сказать, чтобы он не позволял зверю в её теле жрать эту гадость?!

— Возьмёшь потом у Дарины что-нибудь противоглистное, — сказал Гай.

Ещё и издевается!

Мира гневно стукнула копытом.

«Я ведь теперь сильнее тебя, — злорадно подумала она. — Могу ненароком и пришибить».

Она угрожающе опустила рога. С непривычки повело в сторону, но ей довольно быстро удалось вернуть равновесие.

— Ладно, — примирительно улыбнулся Гай, оценив всю серьёзность её настроя.

Он взял девушку за плечи и отвёл в сторону от камня. К счастью, грибы она сорвать не успела. Девушка посмотрела на него добрыми коровьими глазами и потерлась лбом о его руку.

Не в силах больше смотреть на это шоу, Мира отвернулась и, гордо вскинув рога, затопала в Лес.

___

* Слова из книги «Пикник на обочине» Стругацких.

Глава 15. Пещера

Не раздумывая, Найра бросилась на чудовище.

Оно небрежно оттолкнуло её, кажется, даже не применяя силу, однако Найра точно пушинка отлетела в сторону, на камни. Затылок пронзила острая боль. Она в горячке попыталась подняться, но тело стало будто чужим. В последних проблесках сознания Найра увидела, как Атия превращается в дракона. А затем всё затянуло плотной серой пеленой.

…

Найра очнулась от прикосновения к щеке чего-то влажного и холодного. Приоткрыв глаза, она увидела прямо перед собой тусклые выпученные глаза под тяжёлыми сморщенными веками. Находились глаза на узкой голове, похожей на смятый и вытянутый мешок. Голова переходила в такую же смятую шею, а та пряталась в круглом роговом панцире. Кроме шеи, из панциря торчали шесть пар лап с устрашающими когтями. В длину тварь была локтя два, а в высоту доставала Найре примерно до колен. Встретившись взглядом с девушкой, тварь немного отшатнулась, а затем высунула длинный зелёный язык. Девушка поняла, что именно этот язык коснулся её щеки и привёл в чувство.

— Пошла отсюда! — слабо вскрикнула она, брезгливо отстраняясь от твари.

От резкого движения голова отозвалась острой болью. Найра застонала, тяжело повернулась на бок. Мерзкопакостное существо фыркнуло и, переваливаясь на кривых лапах, пошло к воде.

Память Найры пронзило воспоминание: «Атия!»

Прижимая руку к пульсирующей болью голове, она села, осмотрелась по сторонам. Красный туман туман рассеялся. Она лежала на пустынном берегу; о том, что здесь проходила процессия, напоминали только вмятины от ног в тех местах, где камни были мелкие.

«Где Атия? Что с ней сделали?» — билось в голове.

Вспомнился наказ богини беречь девочку.

«И всё из-за меня! Из-за меня! Из-за меня! Я должна была защитить двух девочек: Фриду и Атию. И обе погибли. А я жива! Жива! Жива! Глупая, никчёмная жизнишка, не стоящая даже „серого“!»

Охваченная отчаянием, Найра словно пьяная заметалась по берегу без всякой цели. Она спотыкалась, падала, не чувствуя боли в разбитых о камни ногах вставала и вновь металась, не в силах остановиться. Ей казалось, что земля под ногами горит, воздух стал тяжёлым, дремучим. Где искать Атию? Как всё исправить?! И сама себе отвечала:

«Ничего исправить нельзя. Я нарушила указание богини и увезла Атию из храма. Только я во всём виновата! Я одна».

Она царапала себе ногтями шею и щёки, рвала на голове волосы и потом замирала на месте, тупо разглядывая запутавшиеся между пальцами рыжие пряди. Разжимала пальцы, позволяя ветру подхватить волосы и унести прочь.

«Летят без смысла и без цели. Совсем как моя жизнь», — думала Найра и её вновь накрывали отчаяние и осознание того, что ничего нельзя исправить.

В памяти всплыли слова богини, сказанные в лодке: «Я хочу спасти Азар, но каждый раз что-то выходит из-под контроля. Кто-то незначительный давит бабочку и это приводит к гибели целого мира».

Кто-то незначительный… и гибнет целый мир.

Внезапно её воспалённый взгляд уловил вспышку света на горе, где стоял Элсар. Убрав прилипшие к лицу волосы, Найра вгляделась туда: вот, ещё одна вспышка — желтоватый свет, будто чем-то прикрытый. И вновь тьма. Шло время, гора стояла мрачная и угрожающая, городская стена смотрела на Найру узкими зрачками бойниц. Что это были за вспышки? Не туда ли забрали Атию? При мысли, что она ещё может всё исправить и спасти девочку, у Найры