Еще одно попадание было в передний угол брони носового верхнего каземата. Осколками снаряда, влетевшими в амбразуру, были ранены восемь человек, все остальные контужены. Оба этажа каземата сильно встряхнуло, сбросив все со стен на палубу. Разбило артиллерийские указатели и телефон. Взрывной волной сорвало с петель все передние броневые створки на обоих ярусах, а стволы орудий испятнало вмятинами от осколков. На броне, в месте попадания, выплавило довольно глубокую лунку с застывшими каплями стали по краям, а почти полудюймовые листы обшивки борта перед броней вдавило внутрь корпуса и искромсало осколками. Начавшийся в каземате пожар был моментально потушен расчетом 203-миллиметрового орудия и после замены выбывших номеров и осмотра ствола, не выявившего внутренних повреждений, оно продолжало действовать, так же как и стоявшая этажом ниже шестидюймовка.

На обоих владивостокских крейсерах были большие потери в экипажах. Убыль людей в расчетах орудий компенсировали номерами с нестреляющего борта. Обслуга трехдюймовок, несмотря на инструкцию «при сильном обстреле укрыться внизу», не оставила своих постов, и уцелевшие противоминные пушки продолжали засыпать японские броненосцы градом мелких снарядов в упор, давя на нервы.

Все нормативы скорострельности были перекрыты. Там, где оказались нарушены пути доставки боезапаса, беседки с мелкими снарядами, а также шести- и восьмидюймовые снаряды и заряды таскали на руках, совершенно не чувствуя тяжести в кураже боя. Темп стрельбы из остававшихся исправными орудий не снижался. А японский огонь начал ослабевать, потеряв первоначальную организованность и эффективность.

Когда миноносцы Матусевича, получив серьезные повреждения от мощного бортового огня броненосцев, вышли из атаки, так и не приблизившись на дистанцию торпедного залпа, средний и противоминный калибры японцев переключились на Иессена. Но «Сикисима» к этому времени уже выбыл из игры. С его уходом резко ухудшилось качество стрельбы противника[36]. Было невозможно понять, виной тому был ответный огонь наших броненосных крейсеров или какие-то технические неполадки самих установок. С двух оставшихся японских линкоров теперь набиралось всего восемь орудий 152 миллиметра и примерно столько же 76-миллиметровок. А двенадцатидюймовок осталось только пять, мощь и точность огня против «России» и «Громобоя» заметно ослабла.

Но помимо уменьшения численности стволов средних и мелких орудий в ослаблении ответного огня противника была и еще одна причина. В то время как наши пушки били как часы, частота японских залпов заметно снизилась, в том числе и башен броненосных крейсеров. К началу третьего русская и японская артиллерия сравнялись. Бой продолжался всего двадцать минут, и все еще не был ясен его исход.

В 14:05, после очередного поворота, сначала «Фудзи», а потом и «Асахи», являвшиеся первоочередными целями для русских кораблей, скрылись за своими броненосными крейсерами от развернувшихся во вторую атаку в этом бою «Суворовых», и им пришлось перенести огонь на броненосные крейсера, страдавшие до этого сравнительно мало. Били без центрального распределения целей, по тем, кто подворачивался под руку. Хорошие секторы обстрела наших башенных установок снова позволяли держать в действии почти всю артиллерию, несмотря на острый угол атаки.

Флагман занялся «Касугой», стреляя ему вдогонку из всех четырех уцелевших башен на левый борт, «Александр III» – «Ниссином», всаживая в него залпы носовых 305- и 152-миллиметровых башен, а кормовыми стреляя по «Идзумо». «Орел» и «Бородино» держали под продольным огнем «Идзумо» и «Адзуму». Корабли Небогатова соблазнились тем, что для них «Ниссин», «Идзумо» и «Адзума» полностью створились, подставившись под продольный обстрел, и сосредоточили на них весь свой огонь, так что недолеты по «Идзумо» попадали в «Адзуму», а перелеты уходили в «Ниссин». «Нахимов», вместе с «адмиралами» и «князьями» обрабатывал оставшиеся три крейсера.

На некоторое время против оставшихся линкоров Того оказались только наши крейсера. Причем бронепалубники были заняты перестрелкой с 4-м боевым отрядом и почти не участвовали в бою, так что Иессен со своими рейдерами оказался против двух броненосцев.

Противостояние двух русских броненосных крейсеров, построенных для рейдерства в океане, а совсем не для эскадренного боя, с архаичным расположением артиллерии, высоченным надводным бортом и малой площадью бронирования, с японскими эскадренными броненосцами, зашитыми в толстую броню, созданными специально для уничтожения любых кораблей противника, продолжалось. Причем, как ни странно, крейсера, которые чисто теоретически должны уже были быть размазаны по волнам, стойко держались.

Попытка восстановить нормальную дистанцию боя не удалась. Русские тут же довернули, снова начав нагонять, выходя на траверз, и били, били, из всего, что могло стрелять прямо в борт. Английская броня не могла задержать выпущенные с такого расстояния лучшие в мире бронебойные снаряды даже калибра 152 и 203 миллиметра. Непробиваемыми оставались только узкий главный пояс, почти ушедший под воду из-за увеличившейся от затоплений осадки, барбеты с башнями и боевая рубка. При этом они, даже без пробития, страдали от попаданий из-за откалывавшихся с внутренней стороны осколков брони и мощных контузий.

Оказавшийся теперь головным, «Фудзи» получал кормовые залпы с трех легких крейсеров в небронированный нос и полные бортовые с «России» и «Громобоя». Вскоре, видя, что «Асахи» не обстреливается, «Громобой» перенес свой огонь на второго японца. Но силы были не равные. Почти все залпы башен броненосцев ложились точно в цель, нанося страшный урон. Даже близкие недолеты японских «чемоданов» засыпали крейсера градом осколков, а промежутки между ними теперь заполнялись частыми попаданиями прочих калибров.

Тяжелее приходилось «Громобою», бывшему под огнем наименее пострадавшего и более скорострельного «Асахи».

Его огромный корпус больше чем в 12 000 тонн весом качался от страшных ударов, стонал всеми связями, но держался. За пять минут было еще восемь попаданий тяжелыми снарядами. Два снаряда ударили в пояс, чуть ниже ватерлинии, но без особых последствий, еще один разворотил кормовой балкон. Крейсер лишился еще двух казематов. Причем было пробито их бронирование. Один снаряд даже прошел почти через весь корпус крейсера, разорвавшись в угольной яме противоположного борта. Но сила его взрыва оказалась неожиданно слабой. Вообще теперь начались попадания с минимальными разрушениями. Снаряды оставляли аккуратные отверстия в бортах, взрываясь внутри корпуса с клубами серого, словно порохового дыма, но броню пробивали, хотя и просто раскалываясь иногда сразу после этого.

В ответ «Громобой» сумел временно заставить замолчать обе башни своего противника, вырвав себе передышку. Носовая башня замерла неподвижно после очередного попадания, а кормовая не могла стрелять вправо из-за дыма сильного пожара в руинах кормового мостика, после того, как под ним взорвался каземат на батарейной палубе, а следом еще один, палубой выше, и вынужденно перенесла огонь на «Суворов» из своего единственного правого орудия.