Через пару минут скорость катера заметно снизилась, и я, уткнувшись в телефон, начала переписываться с подругой, Даной, которая ещё когда-то попросила свести с боссом, а сейчас мы вроде как вместе. Только что мы делаем? Пытаемся разобраться в запутанных чувствах и ещё сильнее запутываемся?

Как только катер швартуют у причала, я игнорирую все руки мужчин, предложенные мне у берега и самостоятельно выбираюсь. Нет у меня настроение, отвалите! Оказывается, мы подплыли сразу к высотке, где и будем жить, куда нас повела делегация охранников. Но сейчас меня мало волнует вся эта красота.

Гарри, не останавливаясь в холле, забирает у подбежавшей брюнетки, которая так и рада была видеть его, ключи и ведёт меня к лифту. Не пропустив с нами телохранителей, зеленоглазый бурчит что-то под нос, типа: «Мы поедем одни». Ну поедем одни, так поедем одни. Мне всё равно, я лишь смотрю на небольшой экран над дверьми лифта, одна цифра сменяется другой. Мы взлетаем вверх.

— Пообедать не хочешь? — уже крайне осторожно спрашивает босс.

— Нет, — скрестив руки на груди, смотрю в одну точку, и эта точка — не он.

— Может погуляем? — вновь предлагает идею, но я не настроена соглашаться.

— Не хочу, — показываю своё недовольство. Следует долгая пауза.

— Тогда приготовим что-нибудь вкусное? — пользуется моей слабостью любви к кулинарии, но я тут же понуро опускаю глаза: готовить будем не мы, а я!

— Нет, — двери лифта открываются, и мы оказываемся в пентхаусе. А разве это важно?

— Фильм? — с надеждой спрашивает парень, а я, не оглядывая даже апартаменты, прохожу дальше в поисках единственной комнаты.

— Не хочу готовить, кушать, гулять, смотреть фильмы, ничего не хочу, ясно? Хочу спать. — Приметив спальню, иду туда, игнорируя всё остальное, но не то, что шатен плетётся за мной, — Одна! — недовольно бурчу, и это идеально работает.

Закрываю дверь на замок и впервые в этом «новом нашем» доме оглядываюсь. Как всегда, со вкусом, с его вкусом. Светлые оттенки. Пышное одеяло. Большие подушки. Но в этот раз плюсом идёт шикарный вид на прекрасное тихое море. Столько света. И это не спасает ситуацию, я просто снимаю платье, в котором успела взмокнуть и, откинув подушки, забираюсь под одеяло с головой.

* * *

Это был приятный сон, не помню, что именно видела, кто именно явился, но ощущения оказались совсем слегка смешанными, но хорошими, добрыми. Дрём быстро охватил меня и возможно залечил небольшую рану после нашей ссоры, злость ушла на второй план, и я оттаяла. Поворачиваюсь на бок, дыхание спирает от этой красоты. Каково тут жить? Засыпать и просыпаться с такими ощущениями, когда даже сердце пропускает удары. Замечаю, что солнце идёт к горизонту. Сколько я проспала? Часа три? Четыре?

Голос шатена доносится из-за двери. Серьёзный такой. Говорит по телефону.

— Джефф, меня нет всего три дня. Ты издеваешься? — он недоволен.

Поднимаюсь на кровати, усаживаясь и прикрывая полуобнажённое тело одеялом. Приучил же засранец спать без одежды, что теперь даже нижнее бельё неудобно. Везде навязывает свои устои, но я всё равно, как дурочка, улыбаюсь.

— Нельзя ей выписываться из клиники… — напрягаюсь, понимая, что его разговор идёт о бывшей девушке, — Николь должна оставаться там ещё, как минимум, месяц. Это пока на тебе, я занят другими делами. — Гнев в голосе понемногу уходит, и я встаю с кровати.

Надевать уже ношеное платье совсем не хочется, поэтому, обмотавшись одеялом, тихо, волоча за собой добрую часть вещи по полу, открываю дверь. Ожидала увидеть его, нервно ходящего из стороны в сторону, но это было бы совсем в другом стиле. Гарри, избавившись от футболки, сидит за обеденным столом в одних домашних шортах. Он, как раз закончил разговор и уже тянется к стоящему на столе бокалу с вином, откинувшись на спинку. Наши взгляды пересекаются.

— Я разбудил тебя? — отпив тёмной жидкости, тихо спрашивает Гарри.

— Нет, я сама проснулась. — Жмусь в дверях спальни, не входя в гостиную. Вот сейчас замечаю, насколько красивы эти апартаменты, полно света, белых тонов, свободного пространства, — Не помешаю? — делаю неуверенный шаг вперёд.

— Спрашиваешь? — удивлённо произносит, — Вина? — указывает на второй бокал.

— Нет, — не тянуло меня на алкоголь именно сейчас.

— Точно! Ты отказываешь от всего сегодня, забыл. — Недовольно бурчит.

— Прости, я разозлилась на тебя, а сейчас отказываюсь, потому что просто не хочу.

— Не извиняйся, — отводит в сторону взгляд.

Мы оказываемся в такой неловкости, что хочется снова запереться в спальне. Но я всё-таки нахожу в себе храбрость и продолжаю шагать к нему, сидящему во главе стола. Только, когда подхожу впритык, нарушаю нашу уже излюбленную тишину.

— Можно? — зелёные глаза тут же потеряно обращаются ко мне, и я своими указываю на колени. Хочу помириться, хочу обнять, поцеловать и просто посидеть. Без слов шатен отодвигается на стуле, увеличивая расстояние между собой и столом, и показывает рукой на колени.

Еле-как справившись с грузом тяжёлого одеяла, подняв над полом всего на парочку секунд, забираюсь с ногами к нему, в домик. Чувствую, как тёплая ладонь, отставив на стол бокал, накрывает мою обнажённую спину, вызывая табун мурашек. Пальцы ласкают кожу, и я таю. Таю. Таю.

— Ты такая маленькая, — произносит, когда вторая рука обнимает за подогнутые ноги в коленях. Я вся вместилась в стальных объятиях, — Джессика. Ты простишь меня за сказанное? Я не хотел ссориться, не хотел делать тебе больно.

— Давай забудем произошедшее, у нас просто сдали нервы. — Переступаю через себя и действительно стараюсь перегрузить подсознание, — Лучше скажи, как там Николь?

Я получаю такой недоверчивый взгляд, изучающий, пытающийся раскусить.

— Не лучшим образом. Лечиться не хочет, просит отпустить, но всем понятно, откуда такое состояние. — На эту тему Гарри говорит крайне неохотно.

— Откуда? — решаюсь задать всё-таки вопрос.

— У неё ломка. Хочет выйти, чтобы купить дозу. Всё просто.

— А ты когда-то пробовал? — с каждым вопросом на его лице всё больше и больше сомнений, а сейчас он даже прищурился, не хочет говорит, — Можешь не отвечать.

— Баловался по молодости, но полегче. У неё проблемы гораздо серьезнее.

— Ты ей поможешь, — уверенно произношу и прижимаюсь к груди, — Ты добрый.

— Только ты в это веришь, — как-то суховато произносит шатен.

— Гарри, у тебя и правда большое доброе сердце. А если бы это было не так, я ни за что бы в жизни не была с озлобленным или плохим человеком.

— Малыш, — в его голосе слышится раскаяние, боль и даже сожаление, — У меня есть плохие новости, тебе не понравятся. — Вот это уже настораживает.

— Какие? —