Кто его знает. Но, судя по тому, что гадина нам предъявила, вряд ли у меня есть хотя бы половина шанса.

– Играть мы так можем сколько хотите. Сынок не скоро устанет. Скорее, ваш боец утомится держать его в поле восприятия.

– Ты, вроде, условия хотел предложить, зануда?

– Пусть зануда, я не вспыльчив. А условия простые. Я отдам вам вашу женщину, она ведь, кажется, ранена, но не убита?

– Не важно.

– Хорошо, не важно. Так вот, я отдам ее и еще оставлю вам две ваши жизни, пользуйтесь, как хотите. Меня не интересует ваше имущество, даже если вы нарыли артефакты. Уносите. Мне нужно только одно. А именно то, что вы нашли в тайнике этого мерзавца, Шишака. Мы очень удивились, когда камера слежения сработала еще раз. Во-первых, она давно должна была «протухнуть» из-за аномальных воздействий, но, видимо, в подземелье камера оказалась от них экранированной. Во-вторых… признаться, мы были твердо уверены, что содержимое тайника для нас безвозвратно потеряно…

– Деньги вам его отдать? Без вопросов.

Это я на всякий случай. Может, ребятки проще, чем хотят казаться. А может, они не в курсе… Вот же собаки, камера у них там!

– Такие деньги нам ни к чему. Оставьте себе, мы не претендуем. Книги.

– Книги? – все еще кошу под дурачка.

– Книги в той форме, в какой он их хранил. Я их видел. Я знаю, как они нынче выглядят. Отдайте. Или придется обыскивать ваши мертвые тела.

Что я, в сущности, могу отдать? Шанс на спасение Москвы, на выжигание в ней главных источников скверны, «якорей Зоны». Вот так. Что я, в сущности, могу приобрести? Две жизни малознакомых мне людей… ну и свою – мимоходом. Притом не очень понятно, станет ли вожак выполнять собственные обещания.

Ну и как поступить мне, ребята? Отдам – и я говно. Не отдам, и… то же самое, в сущности.

Давай не про себя, а про дело думать.

Не знаю, сколько у нас шансов, если мы начнем драться. Два, пять, десять… По моей оценке, нас убьют. А потом все равно заберут всё, что им требуется.

– Тим, извините, но я вас потороплю. Минуты вам хватит на размышления?

Я не смогу сберечь то, что добыл таким трудом. То, что мне так нужно. То, что нужно миллионам ни в чем не повинных москвичей. Паскудно, но ничего уже не исправишь. За какую-такую радость товарищи мои легли? За фу-фу.

Но, возможно, я еще смогу вытащить кое-кого у смерти из хлеборезки.

– Дай мне что-нибудь, зануда. Ты хочешь договориться, но мне с трудом верится, что ты не собираешься нас объегорить.

Пауза. Сейчас он мне мозги вышибет. Мои тупые никчемные мозги.

– Не надо бы, – отвечают мне, – но мы достаточно сильны, а потому можем расстаться с одним незначительным преимуществом… Сынок! Отяй! Ато – харр!

Нина в тот же миг остается без опоры и стремительно заваливается набок.

Звяк! Призрак цепляет автомат Тереха с пола и сейчас же оказывается за колонной.

Мог сейчас выстрелить Толстый? Наверное, мог. Мог он попасть по призраку? Сомневаюсь, но, допустим, мог. Но не выстрелил. Меня поберег. Единственный его выстрел по монстру, и вожак моментально положил бы в меня полрожка. Тут не промахнешься.

– Поверьте, мой мальчик стреляет превосходно. Не так, как двигается, но очень, очень хорошо.

Если нам суждено сдохнуть, то… настала пора проверить, сейчас это произойдет или же лет через сорок. Господи, в случае чего, прими к себе раба твоего грешного Тимофея и не оставь заботой его болящую жену Екатерину…

– Я отдаю вам книги. Я делаю всё медленно. Я полон доброй воли, она у меня аж из ушей лезет.

Достаю листочки из кармана, кладу их на пол перед собой. Чувствую, пот течет со лба горячими волнами, лезет в глаза, не видно ни рожна. Щиплет.

– Как дальше поступим, зануда?

– Очень просто. Положи автомат на пол и отползи за ближайшую колонну.

Любопытно: про очки он даже не вспомнил. Следовательно, камеру они поставили только в апартаментах Шишака. Другой – на платформе – не было. Или просто не нужны им очки.

Я мирно кладу автомат наземь. Мирно отползаю, подняв руки. Есть у меня сюрпризы для вожака? Нет. Ручная граната в качестве сюрприза сработает?

Пока я раздумывал, вожак дал команду:

– Сынок! Риль!

Призрак совершил молниеносный прыжок, сальто, еще один прыжок, отскок… листки с пола исчезли.

Гранату? РГО взрываются от удара. Влупить гранату в стену за его спиной, он не успеет среагировать. А может, и мальчик его поганый не успеет.

– У вас там были еще гранаты, – вежливо сообщает мне вожак. – Посмотрите налево. Это избавит вас от последнего соблазна.

Призрак стоял у соседней колонны, направив на меня автомат. И опять мое тело заслоняло его от Толстого.

– Меня он убить не даст. Какая бы у вас ни была «сильная хозяйка». Впрочем, вы имеете возможность проверить.

Вот собаки…

– На всякий случай: граната уже у меня в руках, и мы погибнем вместе с вашим… сынком.

Вру, конечно, но так у меня хоть липовый, да козырь на руках.

– Сомневаюсь, – отвечает вожак. – Но даже если так, советую не предпринимать необдуманных действий. Мы все еще можем уйти отсюда живыми. Я собираюсь выполнить условия.

– У меня, кстати, вторая граната, – объявляет вдруг Толстый. – Так что давай, волчина, веди себя дисциплинированно.

Молчание. Видно, прикидывает вожак дальность броска. И вероятность спастись рассчитать не может – ситуация счету не поддается. Может его достать Толстый. Фифти-фифти.

– И как же?

– А?

– Я говорю, зануда, как же ты условия собираешься выполнить? Нам ведь еще разойтись надо.

– Сначала уйду я. Когда я доберусь до выхода с платформы, ко мне отступит мой мальчик. Тогда останется отработать мелочи. Вы, разумеется, можете нас преследовать. Но я бы не советовал предпринимать попытки такого рода.

– Еще бы ты советовал!

– Вас будет ожидать прыгающая противопехотная мина с фотоэлементом, поставленным на движение. А на платформе вы оставите беззащитную женщину. Плохие стартовые условия для погони.

Специалисты, мать его. Почему у меня с собой не спецназ, а офисные охранники? Мужики, правда, хорошие, а Толстый так и вовсе – «гениальный стрелок». Но… как с миной-то?

– До свидания, зануда.

– Прощайте, Тим. Рад был пообщаться с вами.

Вот тут вожак капельку прокололся. Правда, не мог не проколоться. Иными вариантами не располагал. Осторожный, конечно, боец. Умный. Но… ничего особенного. Двигаться так, как его проклятый призрак, он не умеет. И даже как прилично тренированный боец спецподразделения – тоже не умеет. Шумный. Медленный. Сопит. Хороший любитель. Пристрелил бы меня с дистанции в пятнадцать метров? Да, уверен. А вот один на один при равных раскладах… не знаю, кто кого. Может, и я.