и христианство распространилось у абазгов. Царей своих они изгнали и стали жить свободно под верховной властью императора.[382] Старая крепость Севастополь, разрушенная во время нашествия Хосрова в Лазику, была отстроена и получила вид большого благоустроенного города. Там же, по всему вероятию, построил Юстиниан храм во имя Богородицы, о котором поминает Прокопий.[383]

Весть о заботах императора о просвещении абазгов распространилась по кавказскому побережью и дошла до того остатка готского племени, который продолжал свое существование в низовьях Кубани и на соседнем поморье. То были переселенцы с Таврического полуострова, вынужденные к тому гуннами, с которыми они заключили союз. Единственный источник сведений об этих готах, Прокопий, относил их переселение ко времени непосредственно после крушения державы Аттилы, когда часть гуннов отхлынула на восток. Приблизительное указание на малочисленность этого ответвления готов дает Прокопий в своем сообщении о том, что для общих с гуннами военных предприятий они выставляли две тысячи человек. Они оставались христианами, имели своего епископа и, когда он умер, отправили посольство к Юстиниану с просьбой прислать им нового духовного главу. Прокопий относит это событие к 21 году правления Юстиниана (547—548).[384] Император исполнил просьбу готов и дал им епископа. По всему вероятию, отношения, завязавшиеся в эту пору, продолжались и позднее, но наши источники хранят полное молчание и только современные эпиграфические находки позволяют предполагать, что христианство держалось в тех местах непрерывно до тех времен, когда на кавказском побережье появились епархии Никопсийская и Матархийская.[385]

Если, таким образом, заботы императора об абазгах послужили поводом для приазовских готов вступить в сношения с империей, то сами абазги вскоре отложились от империи. Новые налоги, которые стали водворять в их земле представители императора, вызвали неудовольствие и раздражение. Началось брожение, которое привело к тому, что абазги восстановили у себя царскую власть. В приморской части царем стал Скепарна, а во внутренней — Опсит, и цари, опасаясь последствий гнева императора, вступили в сношения с персами и просили Хосрова принять их под свою верховную власть и освободить от императора.[386] Хронология этого события не дана в наших источниках; но с большой вероятностью можно предположить, что это случилось около 550 года. Вскоре, однако, Юстиниан сумел привести абазгов к покорности военной силой, и это случилось в связи с изменением положения дел в Лазике.

Еще во время посольства Констанциана и Сергия (545 год) Юстиниан старался склонить Хосрова к уступчивости в вопросе о Лазике. О том же поднималась речь в переговорах с царским послом Издигуной во время его продолжительного пребывания в Константинополе. Но эти старания не привели ни к каким результатам, и Лазика находилась в отчуждении от империи. Три года спустя после заключения перемирия Хосров задумал воспользоваться доступом к морю, который давала Лазика, и послал вождя Фабриза с 300 воинов, поручив ему приступить к сооружению флота. Лесной материал был заготовлен, но случайный удар молнии вызвал пожар, уничтоживший всю заготовку. Кроме этого поручения Фабриз имел еще другое, тайное. Хосров подозревал Губаза в намерении изменить ему и восстановить свои отношения к империи, с которой его связывало исповедание христианской религии, и приказал Фабризу убить его. Прокопий прибавляет, будто Хосров имел в виду переселить лазов во внутрь своего царства и заселить их землю каким-нибудь другим племенем из внутренних областей своей державы, чтобы обеспечить себе обладание этой страной. Фабриз хотел заманить Губаза в Петру под предлогом совещания о делах его царства и надеялся воспользоваться помощью одного личного врага Губаза, Фарсанза,[387] члена местной знати. Но Фарсанз сам предварил царя о грозившей ему опасности, и тот уклонился от всяких сношений с персами. Фабриз со своим отрядом покинул Лазику, а Губаз отправил посольство в Константинополь и просил императора принять лазов в свой союз и помочь им в борьбе с персами. Юстиниан немедленно отозвался на это обращение и послал в Лазику вождя Дагисфея с армией в 7 тысяч человек, к которым должно было присоединиться ополчение цаннов в тысячу человек.[388] Губаз вступил в сношения с гуннами-сабирами и аланами и обещал им от имени императора триста фунтов золота за помощь против персов. Известив об этом императора, он просил также прислать и те деньги, которые причислялись лично ему по должности силенциария, на которую он был зачислен десять лет тому назад. Деньги запоздали, и Юстиниан прислал их лишь в следующем году.

Вступив в Лазику, Дагисфей по соглашению с Губазом приступил к осаде Петры, а лазы взяли на себя охрану проходов со стороны Иверии. С южной стороны был еще один проход, по которому лазы провели Хосрова в 541 году.[389] Дагисфей поставил там отряд в сто человек. Осада Петры велась с большой настойчивостью, и персидский гарнизон терпел большие потери. Римляне начали рыть подкопы, обвалили часть стены и довели защитников до крайности. Начальник гарнизона вступил в переговоры о сдаче, и Дагисфей не предпринимал более приступов, будучи уверен в том, что крепость будет скоро в его руках. Между тем начальник персидской Армении Мермероис собрал большую армию и направился в Лазику с юга. Слабая охрана не могла удержать персов. Когда Дагисфей получил известие о приближении Мермероиса, в его лагере произошла паника и войско бежало на север к Фазиду, бросив свои пожитки в лагере. Цанны не последовали за Дагисфеем, и когда персы вышли из крепости на грабеж лагеря, отразили их и захватив с собою то, что могли унести, направились по побережью на родину. Их путь лежал на Афины и Ризей в Трапезунт.[390]

На девятый день после бегства Дагисфея Мермероис подошел к Петре. Из числа защитников он нашел 350 раненых и только 150 человек вполне здоровых. Он немедленно принялся за исправление повреждений в стенах и, оставив в крепости три тысячи отборных воинов и весь провиант, который привез с собой, направился назад по другой дороге, пролегавшей по населенным местам, где можно было прокормить войско. В местностях близ Фазида он оставил пять тысяч воинов, а с остальными силами ушел на свои стоянки в Двин. Оставшиеся в Лазике персы должны были добывать провиант для доставки его в Петру. Разбившись на мелкие отряды, они занялись фуражировкой и свозили провиант в главный лагерь. Губаз и Дагисфей соединили свои силы и неожиданным ночным нападением захватили лагерь, разгромив персов. Лагерь и весь собранный провиант достался победителям. Так прошел 549 год.

Вскоре император прислал деньги для гуннов и известил Губаза об отправке подкреплений