и Нахораган продолжал свой поход. Желая решительным ударом достигнуть более крупных результатов, Нахораган задумал овладеть главным городом страны Фазидом в низовьях соименной реки. Переправив свою армию на левый берег реки, Нахораган направился к городу Фазиду. Когда вожди, находившиеся на Острове, получили известие об этом, Мартин оставил в лагере Бузу, а сам поспешил по правому берегу реки в Фазид. Часть войск он посадил на суда. Но путь по реке был уже прегражден мостом на судах, который успел навести Нахораган ниже Острова. Два корабля попали в руки персов, но экипаж и солдаты спаслись вплавь на берег. Мартин поспел вовремя, и на охрану Фазида собрались значительные силы. Юстин занял цитадель, обращенную к морю, на охране стен стояли Мартин, Ангила с маврами, Феодор с цаннами, Филомафий с исаврами, Гибр с лангобардами и эрулами, Валериан с войсками из армии Востока. Когда Нахораган подошел к Фазиду, имперские войска были готовы отразить нападение. Персы приступили к правильной осаде. Они строили осадные орудия, подводили тараны к стенам, рыли укрепления. Когда все приготовления были закончены, персы пошли на приступ. Дикая храбрость и страсть к подвигам побудили лазов и мавров сделать вылазку, в которой принял участие и Феодор со своими цаннами. Они были окружены. Случай выручил их и решил судьбу битвы и осады. Один из слонов был ранен в глаз, пришел в бешенство, сбросил и растоптал сидевших на нем людей, разметал все кругом себя, расстроил персидскую конницу и вызвал всеобщее замешательство в рядах наступавших. Этим воспользовались римляне и перешли в наступление. Нахораган, не будучи в состоянии привести войска в порядок, дал сигнал к отступлению и сам бежал с поля битвы. Началось преследование и избиение бежавших. Погибло до 10 тысяч человек. Когда шел грабеж убитых, оказалось много трупов знатных персов, носивших золотые браслеты, кольца, серьги и дорогое оружие, украшенное золотом. Нахораган, приведя в порядок свою разгромленную армию, выставил деламитов в боевом строю, чтобы они прикрывали отступление, и отвел войска в Кутаиси. Часть своей конницы он оставил в Лазике под начальством вождя Вафиза и ушел с остальными войсками в Иверию.[414]

Так благополучно для лазов и империи кончилось грозное поначалу нашествие Нахорагана. Между тем, сенатор Афанасий, закончив следствие об убийстве Губаза, нарядил суд, обставив его с возможной торжественностью и всеми формальностями, какие применялись в судебной практике в Константинополе. Суд происходил публично, на глазах войска и лазов. В торжественном одеянии своего сана Афанасий сидел на высоком трибунале. Дело началось с чтения письма императора, присланного в ответ на донос Рустика и Иоанна. Затем выступили с речами обвинители со стороны лазов и Рустик держал речь в свое оправдание. В двух заседаниях шло обсуждение всех выяснившихся данных и затем был объявлен приговор. Рустик и Иоанн были признаны виновными в убийстве царя Губаза и приговорены к публичной смертной казни, которая и была совершена над ними. О причастности Мартина к этому убийству Афанасий постановил довести до сведения императора. Блестящая победа, одержанная Мартином, заставила императора замедлить с решением по этому делу.[415]

Против мисимиан, которые после убийства Сотериха отложились от империи, была снаряжена карательная экспедиция, затянувшаяся на два года. В 557 году имперским войскам удалось взять неприступную горную крепость Цахар. Но и после падения этого центрального опорного пункта мисимианы долго не сдавались. Войска совершали страшные жестокости и принудили мисимиан просить пощады и выдать заложников. Деньги, похищенные у Сотериха, были разысканы и возвращены полностью.

После поражения Нахорагана персы не предпринимали военных действий. Из занятых ими городов, Родополь, отстроенный и укрепленный Мермероисом, был захвачен гунном Эльминзуром и остался в руках имперских войск. Хосров, получив известие о поражении Нахорагана, вызвал его в столицу, разобрал дело, признал его виновным и покарал жестокой казнью: с живого человека сняли кожу. Юстиниан, получив донесение Афанасия, промедлил целый год и тогда только отрешил Мартина от командования и уволил его в отставку.[416] Ввиду истечения пятилетнего срока перемирия Издигуна опять побывал в Константинополе, и перемирие было продолжено на новый срок (557 г.).[417] Хосров, сознавая огромные затруднения, которые предъявляла ему война в отдаленной Лазике, и те преимущества, которые давало империи обладание Черным морем, отказался от агрессивных действий,[418] и оба государя отдали строжайший приказ своим вождям прекратить войну. Обе стороны оставались в обладании занятых ими местностей. Такое неопределенное положение длилось в течение пяти лет.

Главнокомандующим в северной части восточной границы империи был назначен Юстин, сын Германа. Он воспользовался прекращением военных действий с персами для утверждения римской власти в земле цаннов. — Хотя еще со времени командования в Армении Ситты цанны признали над собою власть императора и в их земле распространилось христианство, но в массе народ сохранял свои старые разбойнические инстинкты, и цанны нередко беспокоили своими набегами соседние с их землей области Армении как римской, так и персидской, и занимались грабежом на дорогах, ведущих в Трапезунт. В 558 году отряд римских войск под начальством Феодора вступил в землю цаннов и расположился в укрепленном лагере между крепостью Феодориадой и Ризеем. Завязав сношения с теми соплеменниками, которые хранили верность императору, Феодор старался воздействовать на мятежные элементы в стране. Но ему пришлось выдержать осаду от собравшихся в большом числе разбойников. Подойдя к лагерю Феодора, они заняли высоты и пошли на приступ. Феодор успешно отбился от нападения и водворил спокойствие в стране. Получив сведение об этом успехе, император приказал Феодору ввести в стране податное обложение, от которого цанны были дотоле свободны. Так водворена была окончательно власть императора в этой стране.[419]

Время командования Юстина ознаменовалось тяжкими притеснениями туземного населения от разных нечистых спекуляций, которые, с ведома Юстина, позволял себе некто Иоанн, африканец по происхождению. Свои вымогательства он распространил на все пограничные области, а в Лазике восстановил память Иоанна Тцибы. Взяв в свои руки доставку хлеба в Лазику, он скупал его по дешевым ценам и, доставляя морем, устанавливал по своему произволу высокие цены. Барышами от своих спекуляций он делился с Юстином, попускавшим его злоупотребления.[420]

Неопределенное положение в Лазике тянулось до конца срока заключенного с персами перемирия. В конце 561 года на границе между Нисибином и Дарой съехались уполномоченные от обоих держав для выработки условий мирного договора. То были лучший дипломат Юстиниана магистр Петр и Евсевий, а со стороны Персии — Издигуна, имевший тогда высокое звание «зиха» и «сурена».[421] При уполномоченных состояла большая свита, канцелярия