— Только не загоняй себя, малыш. Помощь помощью, но если с тобой что-то случится, Ксавьеру от этого легче не станет. И мне тоже.

— Я знаю, отец.

На кухне повисла тишина. С улицы доносился едва слышный гул — толпа и не думала расходиться. Амадео смотрел за окно, но ничего не видел, погрузившись в невеселые мысли. Если Ксавьер и дальше продолжит игнорировать все, что происходит, ничем хорошим это не кончится. Пресса способна раздуть все до немыслимых масштабов, и даже Ребекка не сможет этому помешать.

— Ты уже несколько дней как в воду опущенный, — снова заговорил Кристоф. — Что-то случилось?

— Ничего критичного. Думаю, кто же мог организовать такую тщательно подготовленную травлю. Рядовые конкуренты не смогли бы, у них недостаточно информации.

— В нашем городе есть торговцы.

— И все они работают на Ребекку. А она ни за что не перейдет дорогу Ксавьеру. — Он сделал глоток шоколада. — Одно меня удивляет — почему Ксавьер делает вид, что ничего не происходит? Он мог бы опровергнуть всю чушь, которую о нем пишут и говорят, однако…

— Возможно, это наилучший вариант в данной ситуации. Журналисты абсолютно не вникают в тонкости бизнеса, не утруждают себя проверкой фактов, а лишь кидаются на свежие кости, выпавшие из шкафа, и при желании Ксавьер может легко себя оправдать. Но, как я понимаю, он не обращался к Ребекке за помощью, иначе ты не просил бы ее.

Амадео кивнул.

— Именно. Он предпочитает закрывать глаза, невзирая на последствия. И это приводит меня в недоумение. Почему?

— Ксавьер Санторо относится к тому типу людей, которые никому не доверяют и не желают показывать даже малейшую слабость.

— Я думал, он доверяет мне, но…

— Да, вы с ним стали добрыми друзьями. — Кристоф погладил Амадео по плечу. — Но силу привычки не так-то легко победить. Ты можешь пытаться помочь ему, но не жди, что он так просто примет твою помощь. И потом, скорее всего, он просто не хочет впутывать тебя в этот скандал.

— Но теперь это касается и меня. — Амадео хмуро указал за окно. Один из репортеров что-то скандировал, остальные нестройным хором подхватывали. — И я разберусь, хочет Ксавьер того или нет.

— Не в моих силах запретить тебе, однако, — Кристоф сжал его плечо, — будь осторожней, малыш. Иногда пули рикошетят. И я не прощу себе, если хоть одна попадет в тебя.

— Агентство Салливана так и не предоставило мне информацию, — говорила Ребекка, потягивая кофе. — Пришлось ее выкрасть.

Амадео взял тонкую папку и внимательно просмотрел, отставив в сторону чашку. Официантка подошла спросить, не желает ли он чего-нибудь еще, однако он отрицательно покачал головой. Это кафе оказалось единственным, где удалось скрыться от назойливых репортеров. Они, будто сговорившись, оккупировали большинство ресторанов неподалеку от «Азар» и «Камальон», изучали каждого посетителя цепким взглядом и держали наготове блокноты и диктофоны.

— Его нанял некто Энтони Николс? Никогда раньше не слышал этого имени. — Амадео закрыл папку и отдал ее обратно Ребекке. — Попахивает подставой. А кто нанял этого человека?

— Я работаю в этом направлении, — недовольно поморщилась Ребекка. — Ты слишком торопишь, и…

— Секрет твоего успеха заключается в своевременной поставке информации, не так ли? — Амадео наклонился к ней. — Промедлишь хоть минуту — и упустишь выгодного клиента. Так что прекрати пудрить мне мозги, Ребекка. Ты уже знаешь, кто за этим стоит, просто не собираешься мне говорить. Так?

Ребекка швырнула сигарету в пепельницу. Этот чертов мальчишка видел ее насквозь, даже соврать по-человечески не получалось.

— Хорошо. Ксавьер запретил мне давать тебе информацию. Так понятней, прекрасный принц?

Амадео выругался про себя. Можно было догадаться, что Ребекка не станет молчать о его расследовании и немедленно доложит Ксавьеру.

— С каких пор ты выполняешь его указания, да еще бесплатно? — съехидничал он. — Если откажешься мне помогать, я начну копать самостоятельно. Считаешь, мне это не по силам? Отнюдь. У меня есть предположение, что за всем этим стоит недавно вышедший из тюрьмы Крейг Беррингтон. Бывший чиновник, работорговец, педофил и экспериментатор. Но как он связан с Ксавьером?

Ребекка порадовалась, что в полумраке кафе он вряд ли разглядел замешательство, промелькнувшее на ее лице. Откуда этот мальчишка узнал о Беррингтоне?

— Это, — осторожно произнесла она, — секретная информация, и не таким желторотым юнцам, как ты, совать туда свой клюв.

— То есть я прав. — Амадео торжествующе улыбнулся. Это был выстрел наугад, имя, выхваченное из отчета Ребекки полугодовой давности, однако он достиг цели. Прямо в яблочко. — Беррингтон вряд ли действует один. Слишком масштабная акция для одного человека. Кто еще работает с ним?

— Послушай! — рявкнула Ребекка. Посетители начали оборачиваться, и она сбавила тон. — Ты хоть представляешь себе, куда пытаешься влезть? Представляешь, какого уровня птицы там летают? Это не безобидные голуби. Это огромные, хищные ястребы, готовые в мгновение ока заклевать такого воробья, как ты, возомнившего себя…

— Ладно. — Амадео поднялся. — Не желаешь мне помогать — узнаю сам. Мне Ксавьер ничего не запрещал.

Ребекка, стиснув зубы от досады, наблюдала, как он надевает пальто. Ксавьер недвусмысленно приказал ей держать принца подальше от всего этого, однако упертый красавчик не собирался сдаваться. И без присмотра наверняка влезет туда, откуда его вынесут вперед ногами.

Ксавьер ей этого не простит.

— Подожди, — наконец произнесла она.

Амадео снова сел напротив. И сделал заказ у миловидной официантки.

Через полчаса Амадео подъехал к зданию «Камальон». Волосы были спрятаны под шапкой, воротник пальто поднят. Припарковав автомобиль за пару домов, он неспешной походкой направился к главному входу.

А там, как и несколько дней подряд до этого, толпились люди. Репортеры вперемежку с обычными людьми, которых нелегкая выгнала в морозный день из теплого дома. Мужчины, женщины, даже несколько детей — все они плотной стеной выстроились у главного входа «Камальон».

— Убийца! — выкрикнул один, и его вопль тут же подхватили остальные. В воздух взметнулось несколько плакатов. Грозно потрясая ими, люди орали, требуя Ксавьера лично выйти к ним. Амадео зло усмехнулся, представив, как Ксавьер спускается сюда, невозмутимый, как всегда, и все просто замолкают,