– О‑о‑о! – Незнакомец скрылся.

– Та‑а‑к. Утром или к обеду… – прошептал дед, – встать надо рано, доделать аппарат.

Корнелиус улегся, затушил свечу и быстро заснул.

Утром он разбудил Малого, накормил его и поспешил к самоплану. Склеил рейки, обтянул конструкцию пленкой и кожей, постоянно спешил и оглядывался. Малой поймал его тревожный взгляд и спросил, кого он боится.

– Вепрей, внучок. Страшных Лунных Вепрей! Эти твари без тормозов, делают, что захотят. Их стоит бояться! – Старик поправил хвостовое оперение аппарата.

– Я помогу вам защититься. У вас какое оружие?

– У меня его нет.

– Нет оружия?! – Малой подпрыгнул. – А как же вы живете здесь?

– Я очень старый, кости да кожа, живу здесь давно, знаю лес, а Чащоба знает меня. В некотором роде мы с ней сроднились. Поэтому никто не замечает моего присутствия.

– А Вепри?

– Вепри – ужасны и сильны. Я дал им слово, что мой гость – их жертва, но я не сказал им о тебе. А они как-то узнали. Ночью приходил лешак. Отшельник, бывший пес. У него какая-то странная мутация, он не смог жить со своими сородичами. Но это отдельная тема для разговора… Таких, как он, в Чащобе много, но часто они не выживают в одиночку. Фрика я когда-то спас после того, как он попал в аномалию. С тех пор он не может охотиться самостоятельно. Поэтому нашел в моем лице некоторую защиту. Проще сказать, помощь. Я его время от времени кормлю, а он, имеющий связь с Чащобой, сообщает мне об изменениях. Вот и вчера предупредил…

– Вы общаетесь с Псами? – Малой сморщился и с недоверием взглянул на старика.

– Да, но только с Фриком. С одиночкой. Он мутант, но совсем не опасен! – Корнелиус щелкнул фиксатором руля. – А ну, помоги мне.

Прошло два часа. Малой, широко расставив ноги, держал на плечах хвост почти готового летательного аппарата, а ученый ковырялся в носовой части. Неожиданно из леса раздался свист. Раз – коротко и пронзительно, затем другой – длинно и заунывно.

– Кто это? – встрепенулся паренек.

– А вот и Лунные Вепри! – Корнелиус побледнел и заторопился.

Этих жутких уродов Малой увидел через несколько минут. Сзади копошился с аппаратом Корнелиус, а мальчишка сделал два шага и облокотился на ограду из сухой лозы и сучьев. Страх и любопытство овладели, ему захотелось поглазеть на несколько скал у опушки леса, поросшей мхом и зарослями вьюна.

Сначала из кустов дикой малины появилась уродливая, красная, губастая физиономия, затем взгляд черных глазищ упал на подростка, из листвы вылезла кривая, мокрая от слизи лапа, а потом показался на свет и весь Лунный Вепрь. Дрожащие, пухлые губы вытянулись трубочкой. Раздался тихий свист, а в следующий момент кривой рот, обнажив четыре коротких, но острых, загнутых клыка, по паре сверху и снизу, завибрировал и издал пронзительный вопль. Липкие космы волос падали на плечи урода, прикрывая огромные уши с кисточками. Старая, истлевшая одежда еле-еле скрывала огромные багровые волдыри и синие бородавки на теле, а шею и морду покрывали гнойные наросты и раны. Белые руки в многочисленных шрамах и рыжей поросли, пальцы с изогнутыми трехсантиметровыми грязными когтями. Босые, стертые до мяса ноги, торчащие тазобедренные кости и худые ягодицы. Рост, несмотря на горбатость, около двух метров. Уроды-убийцы.

Еще один выглянул из-за избы ученого, а третий, поскакавший к людям, громко застонал, попав в капкан. Ужас! У Малого волосы встали дыбом и вмиг вспотели ладони.

– Внучок, сюда! – крикнул старик, забираясь в коляску самоплана.

Малой в два прыжка очутился рядом, торопливо залез позади деда и заметил бегущего к ним Вепря. Арбалет висел за спиной, поэтому в зверя полетел остро отточенный бумеранг. На удивление парня Вепрь спокойно выдернул из тела попавший в него предмет, откинул его в сторону и снова побежал вперед.

Корнелиус поднял на плечи реи, призвал Бога и юного напарника на помощь и шагнул к пропасти. Малой, пыхтя от натуги, помог ему, оттолкнувшись ногой от крупного валуна на краю обрыва.

Самоплан с людьми рухнул в бездну со скалы, а длинные лапы Вепря схватили пустоту. Поначалу показалось, что они просто падают вниз. Засвистел рассекаемый воздух, засосало под ложечкой, а сердце ухнуло вниз и спряталось где-то в паху. Полет сопровождался дикими воплями жутких уродливых убийц, столпившихся на скале, аппарат пару раз бросило вверх и назад – к скале со страшными тварями, но тут же относило прочь. Корнелиус пытался справиться с управлением и с усилием в напрягшихся сухих руках давил на рычаги.

Вскоре самоплан от порыва сильного ветра устремился еще выше и дальше от скал, в южном направлении. Он набрал скорость и высоту, но тут же опять стал медленно-медленно снижаться, планируя на пятиметровых крыльях.

– Нам нельзя упасть под горой – там зыбучие пески, вмиг засосет! – крикнул старик находящемуся за спиной напарнику.

– Я понял… по-о-н-я-я-л! – заорал Малой, жмурясь от встречного холодного ветра и высоты. – А что делать?!

– Помоги! Дотянись вот сюда и тяни на себя!

* * *

– Смотри, вон там, над скалой… какая огромная птица! – Фифа показала рукой в небо на парящий в километре от путников раскинувший крылья силуэт.

– Не‑е‑е… это ящер.

– Ничего себе! Можно представить его зубки и лапки! – воскликнула Анжела.

– Та-ак… оно удаляется южнее. Атас! Неужели мы еще встретимся с этой «птичкой»? Нам же в ту сторону!

– Упаси боже!

Спустя минут двадцать они обошли неприветливую песчаную поляну под скалой, окруженную камнями. Наверху надрывно выл ветер, а может быть, и звери.

– Позагораем? – в шутку предложил Холод.

– Мне бы попить… ведро выдую! – Анжела, облизывая сухие губы, плелась рядом. – Деня, у нас есть…

– Милая, мы давно пустые. Фляжки сухие, как и мой желудок. Зато переполнен… другой желудок. Я сейчас. – Холод отбежал в сторону, очутившись возле песчаной поляны.

Он встал на камень и справил малую нужду. Если бы он сделал два шага вперед, по песку… Скорее всего, Фифа никогда бы его уже не увидела. Холод глянул на треснувший в бою дозиметр, непригодный для замеров, подумал, что зря таскает его, снял с груди и швырнул в центр желтой, девственно чистой площадки, затем повернулся и стал догонять подругу.

Спустя секунды прибор дрогнул и медленно исчез в рыхлом песке, будто его и не было вовсе.

* * *

Малой с Корнелиусом приземлились на узкую, зажатую скалами тропинку и застряли в этой щели. С трудом освободившись, они спустились на землю и обреченно оглядели разломившийся самоплан. Старик вздохнул и посмотрел на спутника.

– Эх… Мало летели, а так долго я его мастерил… Но ничего! Был в древности человек, которому первым удалось воспарить над землей. Вопреки речам разных скептиков, что «рожденный ползать – летать не может». Икаром его звали. Так вот, он тоже совершил тогда единственный полет в своей жизни…