Её молчание послужило лучшим ответом.

— Но знаешь, что самое ужасное? — Белый лоб Осе пересекла глубокая морщина. — Что мне не хватает сил вызвать у тебя хотя бы ненависть к себе! Пусть я не смог завоевать твою любовь, я был бы рад даже отвращению, но ты не испытываешь ко мне ничего, кроме проклятого равнодушия. Чем я это заслужил?

Король спрятал лицо в ладони. Он слышал, как Суаве подошла к нему, и почувствовал, как её мягкая рука коснулась его волос. Она не испытывала абсолютно ничего к своему мужу, её сердце стучало всё так же спокойно, но Осе сразу ответил на её прикосновение и поднял голову. Королева обняла его за плечи, и так прошло несколько минут. Осе чувствовал её неискренность, но был рад и этому призраку мнимой близости с любимой.

— Почему ты так быстро простила Вечеру? Я не понимаю. — Он обнял жену за талию и прижался к её животу щекой.

— Я ей поверила. — Суаве положила руку ему на голову.

— Почему?

— Она моя дочь.

— А Киран был тебе сыном.

— И я до сих пор его оплакиваю, и буду оплакивать до конца своих дней.

— А если тебе докажут, что это не была случайность?

— Я не нуждаюсь в каких бы то ни было доказательствах.

— Боги! Но почему? — Король поднял на жену потемневшие глаза. — Неужели ты не знаешь Вечеру? Она способна на вещи, о которых страшно даже подумать.

— Почему ты так говоришь? — Королева отошла и села напротив мужа. — Вечера никогда не была проста и понятна, как Ясна, но она вовсе не то чудовище, каким ты её видишь.

— Вспомни, когда у нас гостил граф Элбот с сыном, — напомнил ей король с укоризной.

— Это была случайность. Дети просто играли.

— Играли? Вечера бросила в Роланда нож, — возразил король. — Нож!

— Они играли в мишени, только и всего. Вспомни, вы с Эдгаром тоже так играли. А Роланду не стоило подходить к кругу, когда подошла очередь Вечеры.

— Она разрезала ему щёку. Неужели она не заметила человека, когда делала бросок? О боги, Суаве! А если бы она бросила нож чуть левее? Ты хоть понимаешь, что я должен был сделать в этом случае?

— Я тебя не виню, Вечера тебе лишь племянница, и ты не обязан во всём находить ей оправдание, но вина полностью лежит на Роланде. Юноша проявил невнимательность. Надеюсь, это его многому научило.

Осе перевёл дыхание — его жена его не слышала.

— Я её люблю, — продолжала Суаве. — Я люблю всех моих детей.

— Я тоже пытался найти в себе любовь к Вечере, — признался король, — но не смог. Знаешь, что я чувствую, когда смотрю на неё? Страх, Суаве. Она, сколько я её помню, поступает, следуя какому-то тёмному наитию. За её спиной тьма, непроглядный мрак, как тот, что царит на дне Змеиной ямы, и меня это пугает. Если Вечера получит корону, она оставит за собой выжженную землю. И если не получит, тоже. И я не понимаю, почему это вижу только я?

Осе надеялся, что Суаве поймёт его и останется с ним подольше, или хотя бы их разговор закончится пусть не супружеским, но поцелуем, но королева просто поднялась и ушла. Тихо и молча, с горечью поджав губы. Осе жалел, что он не нашёл в себе храбрости остановить её и снова остался один.

Когда в преддверии свадьбы в город приехали графы Алого утёса, Вечере пришлось собрать в кулак всю силу воли и спуститься в тронный зал.

Она всегда умела появляться так, чтобы остаться в памяти. Хранитель ключей объявил о её приходе, и как только слуги распахнули перед принцессой тугие двери, Вечера, выбравшая по этому случаю самое яркое платье, сделала несколько шагов внутрь, ворвавшись в помещение тронной залы, как алая океанская волна.

В зале уже собрались придворные, которые коротали время до прихода званых гостей за чинными разговорами обо всём и ни о чём, засоряя пространство гулом сотни голосов, подобно рою встревоженных пчёл. Дамы, наряженные в лучшие шелка, будто сегодня последний день их жизни, блистали драгоценными камнями, золотыми нитями отливали их красные, зелёные и чёрные кушаки. Господа, затянутые в камзолы из тончайшей кожи, позволяли себе выглядеть менее помпезно, уступая эту прерогативу своим жёнам.

Это было первое официальное появление принцессы перед придворными спустя год после изгнания. Вечера так вошла, вплыла в зал, царственно выпрямив спину, с гордо поднятой головой, как наследница и будущая королева, что даже король, буднично прошедший к трону несколькими минутами позже, потерялся на её фоне. Придворные расступились и поклонились принцессе. Среди них было несколько Королевских кирасиров, в том числе Согейр, который сопровождал сына, и Марций. Он ещё вчера должен был вернуться в Вильхейм, но его Дым во время выездки повредил копыто, и потому его возвращение было отложено.

Вечера встала рядом с Альвгредом возле трона королевы и пустующего трона кронпринца. Альвгред не скрывал своего ликования из-за возможности снова увидеть любимую и гадал, чувствует ли она в этот момент что-то похожее. Кожа Вечеры благоухала лавандовой водой, и молодой воин изнывал от желания уткнуться лицом в её чистые волосы. Он чувствовал, что до первой брачной ночи весь изведётся от ожидания.

— Если бы твой взгляд был способен поджигать, я бы осталась без платья, — аккуратно одёрнула его принцесса. — Дочери придворных дам тебе этого не простят.

— Ты очень красивая, — блестели глаза у юного жениха. — А дочери придворных пусть зеленеют от зависти.

Альвгред произнёс это, и ему стало легче. Самозабвенно погружённый в своё счастье, он не замечал её равнодушия. Он взял руку Вечеры в свою, и она не стала её убирать. Сейчас на них были устремлены сотни глаз, алчущих заметить что угодно, что дало бы новую пищу для сплетен.

Ясна занимала своё место рядом с отцом. Ещё утром она смиренно ждала появления будущего мужа, но тем тревожнее становилось в юной груди с каждым часом в ожидании расплаты за беззаботное детство под крылом короля.

Ещё два года назад Роланд выглядел крепче и крупнее любого шестнадцатилетнего мальчишки, а сейчас, вероятно, стал ещё сильнее. Он знал о своём превосходстве и пользовался этим. В прошлый раз он ударил Инто просто за то, что конюх не успел вычистить его коня к прогулке, а потом разбил ему лоб, потому что ему не понравились шестипалые руки мальчишки. Конечно, на Ясну он руку не поднимет, она будет его королевой, но всё же, несмотря на всю его силу, Роланд был совсем не тем человеком, с которым Ясна чувствовала бы себя в безопасности.

Другое дело — Влахос, чью силу было не видно за чёрными доспехами. Самый надёжный человек в услужении у короля, в услужении у неё, он бы смог её защитить даже от Роланда со всей его оголтелой мощью и заносчивостью. Сам командир Ловчих стоял позади и чуть в стороне и ни разу не взглянул на влюблённую в него принцессу. Всё его внимание было приковано к новой служанке с северным именем. Он смотрел на неё, и его увлечённый горящий взгляд ранил Ясну, как нож. Ну почему она? Почему на Ясну он никогда не смотрит вот так, как глядит на эту нищую девку? Будто она принадлежит ему.