Дуэль энсина Слотера являлась, судя по всему, совершенно типичным случаем неспособности закона подвергнуть дуэлянтов заслуженному наказанию. В этом смысле, как и во многих других, мы легко найдем множество совпадений и сходств между Англией и Ирландией. Потворство дуэлянтам, как приходится признать, было чем-то общим и в равной мере широко распространенным, в чем страны эти оставались единодушно неразлучны.

В 1685 г., вскоре после восшествия на трон, Иаков II оказался в значительной степени потрясен распространением дуэлей в находящейся в Ирландии армии, так что даже издал декрет, направленный против этого. Указом объявлялось, что отныне и впредь любой офицер, который «пошлет вызов, примет его или передаст или же нанесет публичное оскорбление другому, будет подвергнут изгнанию и подпадет под запрет впредь задействоваться на королевской службе»{278}. Спустя пять лет Уильям (Вильгельм Оранский) и Мария издали свое постановление, нацеленное на прекращение дуэлей в армии. Пользуясь практически той же фразеологией, декрет грозил нарушителям позорным увольнением и запретом впредь быть принятым на службу в войска короля{279}. Интересный аспект этих постановлений в том, что направлены они только против вызова как такового, тогда как сама дуэль остается словно бы за рамками.

Тот факт, что два короля в пределах пяти лет почувствовали необходимость в обнародовании практически идентичных декретов против дуэлей, говорит о том, что — по меньшей мере, в армии — поединки продолжали оставаться проблемой. Келли предполагает, что рост дуэльной активности среди военных есть следствие обострения религиозных трений в 80-е гг. семнадцатого века{280}. Определенно, когда Иаков II наследовал брату в 1685 г., вопрос религиозной терпимости как для католиков, так и для протестантов вышел на передний план как большая проблема для верховной власти. Будет ли на троне протестантский король? В Ирландии, где верховодило господствующее протестантское меньшинство и землевладельческая элита, крупное по численности, но отторгнутое от участия в управлении католическое население тоже с озабоченностью и тревогой смотрело в будущее.

Оба декрета, похоже, показывают, что в армии отмечался рост дуэльных случаев. Как бы там ни было, очень часто в истории такого явления, как дуэль, вычислить то, сколько же именно поединков всего происходило, даже хотя бы примерно, просто невозможно. В марте 1689 г. Иаков II, престол которого годом раньше занял Уильям III, высадился в Ирландии с намерением предъявить притязания на трон. Так на острове прозвучал первый гром двухлетней грозы — кампании, закончившейся полным и окончательным разгромом Иакова в битве на реке Бойн (в июле 1690 г.) и торжеством власти протестантов.

Келли полагает, что на протяжении четверти столетия после битвы на Бойне наблюдался спад дуэльной активности. Одной из причин подобного явления, возможно, служит бегство за границу большого количества офицеров и солдат католического вероисповедания, что произошло в результате триумфа Уильяма. После того как в июле 1691 г. побежденным якобитам навязали подписание соглашения в Лимерике, 11 000 из 14 000 ирландцев из армии Иакова, этих «диких гусей», последовали в изгнание за своим предводителем, Патриком Сарсфилдом. Лишь 2000 разошлись по домам{281}. Так на Континенте очутилось довольно большое количество лишенных родины ирландцев, варившихся, что называется, в собственном соку, и эта мутная брага людских душ становилась питательной средой для появления разного рода искателей приключений, наемников и, конечно же, дуэлянтов.

Некоторые якобиты особенно прославились воинственностью: например, Питер Дрейк дрался на пяти дуэлях во Франции и Испании в период между 1706 и 1714 гг. Один из поединков, разыгравшийся в Турне во Франции в 1706 г., более походил на маленькое сражение, чем на дуэль, поскольку в нем участвовало 13 солдат, из которых трое простились с жизнью, а двое получили ранения. Если бы Дрейк не сбежал на Континент, он, несомненно, продолжал бы свое убийственное занятие в Ирландии{282}.

Другой причиной снижения количества дуэлей в те годы, как считает все тот же Келли, стал запрет на нелицензированное ношение оружия католиками, наложенный в 1695 г. Данная мера являлась, по сути, частью ограничительных законов правления Уильяма Оранского, нацеленных на католическое население{283}. Один историк предполагает, что применение этих законов по принципу кнута и пряника стало причиной того, что Ирландия так вяло отреагировала на подстрекательство в поддержку дела якобитов в 1715 и в 1745 гг. Вполне вероятно, что те же самые законодательные меры сыграли роль в подавлении дуэльной активности в первые десятилетия восемнадцатого века{284}.

На протяжении поколения после победы Уильяма дуэли в Ирландии переживали период отлива. Однако начиная с 1715 г. Келли отмечает возрождение дуэльного духа. В 1716–1719 гг. он фиксирует сведения о шести поединках, а за пятилетие между 1725 и 1730 гг. — о шестнадцати. Те годы примечательны рядом дуэлей, участники которых игнорировали предписанные правила дуэльного этикета. Поединок между Адамом Кьюсаком из Дублина и его родственником, лейтенантом Брайсом, в декабре 1716 г. как раз такой заслуживающий внимания случай. Два господина поссорились во время ужина, взяли шпаги, вышли наружу и дрались до тех пор, пока оба не утратили способность двигаться. Оба скончались от ран. Хотя количество схваток в описываемый период едва ли походит на разгул дуэльных страстей, надо сказать, что в списках потерь по причине скрещивания шпаг в поединках оказались и довольно заметные люди. Например, Джон Слэттри, парламентарий от Блессингтона, пал от руки Стивена Мура на дуэли со шпагами и пистолетами в ноябре 1726 г.{285}.

Следующие два десятилетия — 30-е и 40-е гг. восемнадцатого века — стали свидетелями уверенного подъема дуэльной активности. Келли обнаружил данные о более чем 30 дуэлях за эти годы, во многих из которых отмечалось такое же неуважение к установленным процедурам и правилам благородного поединка. Как превосходный пример он упоминает печально знаменитое столкновение между Робертом Мартином и лейтенантом Генри Джолли в Гэлуэе в июле 1733 г. Когда Мартин проходил мимо кафе, в него попал сгусток какой-то мокроты. Расценив подобное как намеренное оскорбление, он выхватил клинок из ножен и ворвался в кафе, требуя сатисфакции от того, кто это сделал. Капитан Эдуард Саутуэлл, игравший в бильярд с Джолли, признал вину и предложил принести извинения. Мартин отказался принять извинения и потребовал, чтобы Саутуэлл, который был без оружия, сходил и принес его, дабы они уладили дело, как подобает джентльменам. Саутуэлл покинул зал с целью исполнить требование Мартина. Тем временем Джолли позволил себе какую-то пренебрежительную ремарку, что побудило Мартина двинуться к нему в явно угрожающей манере.

Джолли, не ожидая ничего хорошего, схватил стул, чтобы защититься, что, однако, лишь еще больше разъярило Мартина, и он сделал несколько выпадов через стул. Джолли получил ранения, от которых позднее скончался.