— Нет, собака, ты не Георгий! — снова зарычал Муса по-русски и, не найдя больше слов, начал палить из автомата по кабине КамАЗа.

Строчка пулевых отметин прошила ветровое стекло ведущего автотрейлера, при этом одна пуля угодила в горло Георгию. Он подавился собственным криком, а его кровь, хлынувшая потоком изо рта, обагрила стекло и дверцу машины.

— Вот сука! — выругался Краснов, паля из своего «Грача» по обезумевшему боевику.

Один из его выстрелов попал в цель, прежде чем неуправляемая машина сбила уже мертвого Мусу с ног. Сменщик Георгия успел ударить по тормозам и остановить многотонную машину у пропасти.

А скоротечный бой тем временем развивался следующим образом. Семин забросал пулеметное гнездо «лимонками», а Николай с помощью только одного своего ножа расправился с двумя горцами, находившимися у блокпоста. Так что высыпавшим из крытого кузова трейлера спецназовцам никакой работы уже не досталось. Из-за чего они, впрочем, не особенно и расстроились.

— Собакам собачья смерть! — проговорил один из кавказцев, когда увидел трупы боевиков. Он не мог простить им смерти Георгия.

— Мы тут сами разберемся! — махнул рукой дальнобойщикам Краснов. — А вы продолжайте свой путь!

Машины уехали, посигналив на прощание клаксонами бравым спецназовцам. А майор тут же приказал уничтожить все следы боя на перевале.

— Николай, — позвал он Семиречного, — тебе придется переодеться в почитателя пророка. Не возражаешь?

— Надоть так надоть! — произнес казак.

Кроме него еще четверо спецназовцев переоделись в папахи и бурки, снятые с убитых. А тела боевиков сбросили в пропасть, туда, куда они сами отправили многих невинных жертв.

«Газель», выпущенную автозаводом в Бендерах, наблюдатели майора Краснова обнаружили приблизительно минут через сорок после уничтожения блокпоста боевиков. Машина подъехала к узкому месту на проезжей части дороги и притормозила.

— Как дела? — по-чеченски спросил водитель «газели» у Николая Семиречного.

Тот на том же языке ответил:

— Слава Аллаху!

А потом перешел на русский.

— Выйди из машины!

— А ты кто? Я тебя здесь еще не видел… — заупрямился шофер. — Позови Мусу!

— Мусы нет! Я за него, — снова произнес Николай, открывая дверцу машины. — Выходи!

— Что тебе нужно, брат? — спросил водитель по-чеченски, вылезая из кабины.

— С тобой хочет поговорить большой начальник, — сказал Семиречный и кивнул в сторону Краснова, стоявшего у блокпоста. — Подойди к нему.

— Ты начальник? — удивился водитель «газели», подходя к Краснову. — А где же Абдулаев? Где все его люди?

— Их больше нет! — резко проговорил Краснов.

— Они поскользнулись на мокрой дороге и упали в пропасть! — довольно цинично пошутил лейтенант Осетров, показываясь из укрепленного строения.

— Вы — русские! — догадался пожилой чеченец. — Как вы здесь оказались?

— Тебя ждем, — снова влез Осетров. — Хотим вместе погулять в горах, полюбоваться на красивые пейзажи…

— Отставить треп! — приказал Краснов, а потом снова повернулся к чеченцу. — Как вас звать-величать?

— Зови меня просто Казбек, начальник, — ответил водитель «газели».

— Какое у тебя достойное имя! — похвалил Краснов. — Вот только почему ты, такой достойный человек, помогаешь врагам своей веры?

— Как это? — не понял Казбек.

— Ты работаешь на человека по имени Нгомо, а он руководит сектой «Дети Шивы», которая призывает людей бороться против священного для всех мусульман «Корана», против устоев шариата. Разве ты этого не знал?

— Нгомо… Я в первый раз слышу такое странное имя, — пожал плечами Казбек.

— Это фамилия… — пояснил Краснов. — А кому же ты тогда доставляешь каждый день продукты и почту?

— Это научная база. Там делают какие-то опыты… Я в этом мало что понимаю.

— И ты ничего о тех «ученых» не знаешь?

— Нет. Они мне хорошо платят, и большего мне знать не нужно.

— А кого из них ты знаешь лично?

— Только своего родственника, который работает завхозом. Он мне дал эту работу.

— А еще?

— Есть там один хороший человек. Его зовут доктор Знаменский. Он помог мне избавиться от постоянных головных болей. Это очень хороший врач…

— Да, это хороший врач, — задумчиво проговорил майор, осознав, что они находятся на верном пути. — Ты сможешь помочь нам туда добраться? Мы должны охранять эту горную лабораторию от врагов.

— Там уже есть охрана, — уклончиво ответил Казбек.

— Большая? — как бы между прочим уточнил лейтенант Осетров.

— Пять воинов ислама. Это очень достойные люди!

— Вот мы и хотим с ними познакомиться поближе, — хмыкнул Осетров.

— А что будет со мной? Что будет с моей семьей? Если в Шатое узнают, что я помогаю неверным, то… Нет! Я не стану вам помогать!

— Как хотите. Обойдемся без вас, — проговорил Краснов. — Только тогда уж не взыщите. Вас придется ликвидировать.

— Я много пожил, много повидал. Я не боюсь смерти!

— А как насчет твоих близких, которые живут в двухэтажном особняке на улице Шамиля? — поинтересовался Семиречный, неслышно подошедший сзади.

Казбек вздрогнул, как от удара кинжалом в спину, при этом его лицо перекосилось, словно от зубной боли.

— Ты разве знаешь, где мой дом?

— Да, я это знаю.

— И ты его разоришь, если я вам не помогу?

— Обязательно, — пообещал Николай.

— Тебе я верю, а вот ему — нет! — сказал Казбек, ткнув пальцем в сторону лейтенанта Осетрова.

— Так вы поможете нам? — в последний раз спросил майор.

— Помогу… — ответил чеченец.

А Николай Семиречный шепнул так, чтоб его мог услышать только один майор:

— Не верь ему! Он тебя обманет…

Краснов знал, что Николай прекрасно изучил нрав людей, рядом с которыми прожил всю свою жизнь, но другого выхода не видел. Только Казбек мог указать спецназовцам дорогу, ведущую в высокогорную лабораторию.

В чем заключался коварный замысел Казбека, Краснов понял только тогда, когда «газель» чеченца, в кузове которой кое-как разместились все участники боевой группы, оставив позади развилку дорог, свернула на узкую дорогу, больше напоминавшую скальный карниз, и медленно подкатила к площадке-тупику. Дальше можно было пробираться только пешком. «Где-то здесь должен находиться еще один пост-засада, — подумалось Краснову. — Как только мы выйдем из машины, нас тут же перещелкают по одному чеченские снайперы…»