— Ответ скрыт где-то в тебе.

Мать заглянула ему в глаза и положила на сердце вторую руку. Дэш накрыл ее руки своей и выдохнул. Наконец все обрело смысл.

Рюкзак упал на пол.

* Фуга — редкое диссоциативное психическое расстройство, характеризующееся внезапным, но целенаправленным переездом в незнакомое место, после чего человек полностью забывает всю информацию о себе, вплоть до имени.

** Наднациональное право — форма международного права, при которой государства идут на сознательное ограничение некоторых своих прав и делегирование некоторых полномочий наднациональным органам. Нормативные акты, издаваемые такими органами, как правило, имеют большую юридическую силу, чем акты национального законодательства. Наиболее ярким примером наднационального права является Право Европейского союза.

*** Федеральный Центр Расследований Тонакавы (аналог ФБР).

Глава 11. Бороться и проиграть

Искусство выживать заключается

в искусстве лгать самому себе.

Бенджамин Де-Кассери

Как известно, владельцы домашних животных делятся на три типа: собачники, кошатники и те, кто предпочитает экзотику. Я любила кошек, Дэш собак, об экзотике и речи не шло. Но мы так и не завели питомца. Я бы согласилась и на собаку, но Дэш категорически не хотел. Считал, что забота о ком-то более слабом — это долг, который не каждому по силам. Чувство долга похоже на бездонное море: для одних это родная стихия, где все ясно и понятно, а для других — трагедия, особенно если не умеешь плавать.

Октябрь 1999

Дэшу снился Кэп. Откуда-то из-за деревьев доносился лай, а рыжий хвост мелькал среди зелени то тут, то там, — никак не удавалось ухватить его взглядом. Дэш только подумал, что пес слишком шебутной для галантного золотистого ретривера, как тут же понял, что это Енот, — он же мельче и уши болтаются, — но, когда пес выбежал из леса, подбежал ближе и посмотрел внимательными карими глазами, точно стало ясно, что это Кэп, но потом он полез облизываться совсем как Енот. Он все облизывал и облизывал пальцы, ладони, лицо, щекотал и дышал в ухо. Укусил за щеку.

— Ну-ка, не кусаться!

Пес заурчал. Дэш открыл глаза и обомлел. У него перед носом торчал котенок — сидел, напряженно откинув голову и растопырив голубые глазищи — слишком крупный для домашнего, но явно еще не взрослый, с кисточками на ушах и переливающимися пятнами на шкуре. Рысенок? Через секунду котенок кинулся грызть пальцы. Мелькнул клык — так и до крови прокусит.

— Иди ты!.. — Дэш отодвинул мохнатый комок подальше и сел в спальном мешке, наблюдая, как пятнистая бестия размером со среднюю собаку треплет шнурок на молнии и пытается его то ли отгрызть, то ли спрятать от самого себя. Рысенку где-то около полугода, если исходить из соображения, что рыси приносят приплод в мае. Наверняка его притащила Фиби.

Дьявол! Фиби!

Утреннее солнце снова заливало спальню, а где-то рядом журчала вода. Нет, не вода. Смех доносился с веранды и напоминал звук текущей воды.

Вчерашние события пронеслись перед глазами и замерли на том моменте, когда он произнес: «Fatum tuum signatus est». Русалка, бессильная перед заклинанием, застыла с растерянным выражением на лице. В глазах ее повис немой вопрос. Он должен ее убить. Это его работа, его долг.

Дэш начал поднимать руку, но чувствовал сопротивление, будто ему мешал сам воздух. По спине стекал пот, перед глазами плясали мушки. Он отошел и прислонился к дереву, чтобы не упасть, и долго стоял, ругая себя на чем свет стоит: «Почему ты медлишь, придурок? Иди и убей!» Но вместо этого ушел ещё дальше в лес. Он скажет матери, что она уплыла или что здесь не было русалок. Заклинание перестало действовать минут через пятнадцать, и Фиби убежала. Он думал, она не вернется. Наверное, это и был ее план — обмануть Охотника, сбить с толку и сбежать.

Но она снова пришла. Скорее всего потому что он занял ее дом. Несмотря на то что по документам Фиби Ривердейл здесь давно не живет, а он законный арендатор, она наверняка воспринимает этот дом как свой, вряд ли ее волнуют человеческие законы. И чего теперь от нее ожидать? Вчера она превратила его в жизнерадостного идиота, который щупал столешницы и восторгался цветом облезлых стен. Что выкинет сегодня?

Дэш поморщился. Бессмысленно пытаться ее понять. Вчера ей могло показаться, что Дэш забавная игрушка, а сегодня он ей наскучит, и тогда она нашепчет ему перерезать себе горло.

Он мог вообще неправильно истолковать ее мотивы, считая, что она ему помогает. Может, вынуждая бродяг себя убивать, а потом хороня собак, она развлекается? Черт его знает, чего можно ожидать от русалок. А вот он подвел мать, позволяя себе сомнения и колебания. Ради чего? Эта тварь погубит еще десятки душ, а вина будет на нем.

Он самый настоящий лгун и предатель. Матери и сестре больше нельзя на него положиться. Что он вообще собирается делать с русалкой?

Рысенок увлекся рюкзаком, который Дэш использовал в качестве подушки, и начал с ним играть: кусать, а потом отпрыгивать, словно от опасности, нападать и снова кусать. Дэш шикнул на рысенка, и тот нырнул в рюкзак, совсем как Енот когда-то. Дэш резко его вытряхнул. Он не любил кошек — злобных неуправляемых созданий, не поддающихся дрессировке и не способных к верности, — и, похоже, этот рысенок как раз был из таких: намеревался искусать и его пальцы, и вообще все, что попадется под острый клык. Дэш развернул его к двери и подтолкнул, дескать, свали уже отсюда. Рысенок, ничуть не смутившись, ускакал и исчез в коридоре.

Гибель рыси до сих пор вызывала сожаление. Наверное, это была его мать. Он вторгся в ее убежище, убил, оставил детеныша без матери. Впрочем, этот дом можно считать убежищем и для одинокой русалки. Он и к ней пришел, чтобы убить. Чем он лучше тех, кто застрелил ее семью девять лет назад? Дэша бесило, что, пытаясь решить дилемму, он плутает в сомнительных этических проблемах.

Он выкарабкался из спального мешка, встал и чуть не упал из-за головокружения. Попытался восстановить равновесие и чуть не наступил на змею. В итоге Дэш шлепнулся обратно и чертыхнулся от вспыхнувшей в левой руке боли.

Зеленовато-бурое тельце грелось в квадрате солнечного света на полу и даже не обратило внимания, что его чуть не расплющили. Дэш медленно поднялся и осторожно обошел змею, снял висящую на крючке в стене куртку и вышел в коридор. Слабость так и не прошла, но мышцы хотели движения, хотя левая