Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Антибиотики?
— Да! Сказал пить, если хочу сохранить руку. А я хотела. Я могу вести себя как человек, — хитро прищурилась она. — Меня много раз принимали за свою. Только одежду воровать приходится. О, я ходила в город позавчера, чтобы привести тебе врача. Он зашил твою рану. Но он ничего не помнит, не волнуйся.
— Ясно, — только и смог выговорить Дэш. Бедняга доктор Бёрн.
Фиби доела пятый кекс, запила водой из бутылки и сложила все в пакет.
— Генри! — напела она, и Дэш вздрогнул.
Будто штормовая волна возникла где-то совсем рядом, с шипением пронеслась мимо, задев брызгами испуга и ошеломления, и ударила в цель — Генри развернулся и с прежним пустым выражением на лице принялся собирать мусор. Дэш занервничал, он ведь вполне мог оказаться на его месте.
В Книге не упоминалось, что русалки умеют гипнотизировать мужчин выборочно, предполагалось, что один звук голоса, «шепот», подчиняет волю всех, находящихся рядом, но прямо сейчас Дэш наблюдал другое — он снова сохранил волю, тогда как бедняга аптекарь безучастно складывал пустые стаканчики и салфетки в пакет.
— Ну и что будет с Генри? Он забудет, что сюда ездил?
Фиби вскочила, сбежала с крыльца и ринулась к машине, забрала лист, который приклеился к колесу, и вернулась, подобрав по дороге еще два. На веранде схватила с пола еще парочку, все смяла и запихнула Генри в пакет. Если бы Дэш и правда был писателем, его книге сегодня пришел бы конец.
— Мусор выброси. Дома скажешь, что ездил гулять, — велела она парню, — а вечером привези еще какой-нибудь еды. Только чтобы вкусной. И кофе. Понял?
— Да, — невыразительно произнес Генри.
— Нет! — не выдержал Дэш. Так она и его заодно подставит. Он встал. — Если Генри будет постоянно сюда ездить и таскать еду, он привлечет внимание к этому дому. Сюда приедут разбираться и наткнутся на тебя. А что случится потом, можешь представить?
Дэш и сам до конца не мог представить, но, судя по всему, беспечную русалку посадят в клетку. Эта картина вызывала у него внутренний протест. Бесила одна мысль о том, что русалку поймает не он, а кто-то другой.
— Ничего не случится, — мотнула головой Фиби. — Меня много раз пытались поймать. Вот у тебя тоже вчера не вышло.
На Дэша будто ушат холодной воды вылили. Он смутился. Значит, вчера она все же поняла, возможно, на свой лад, то, что он пытался причинить ей вред. На всякий случай Дэш отступил назад.
Так ее беспечность лишь маска или просто привычный тип поведения? Возможно, она заставила его забыть сутки с какой-то целью. Скрывает свой поступок? Или его поступок. Что же он мог натворить? Мысль о том, что он был полностью в ее власти, вызывала у него тошноту.
Фиби запихнула последнюю пачку бумаги Генри в пакет, а потом сказала Дэшу:
— Ты уже познакомился с Энори? Я привела ее для тебя. Возьми вместо собаки.
— Что? Какая Энори? Ты должна остановиться. Доктор, почтальон, Генри. Кого еще ты заставляла что-то для тебя делать?
Тень пробежала по ее лицу, но тут же сменилась на лукавую улыбку и смешливый взгляд.
— Например, братьев Памми, чтобы они признались шерифу в том, чего не делали. Ты сам меня попросил. Мне пойти и вернуть им память? — добавила она с вызовом, но тут же рассмеялась, дотронулась пальцами до его рубашки на груди и начала обходить вокруг, словно очерчивая пальцами линию поперек его тела.
Дэш чертыхнулся про себя и повернулся вслед. Он все еще опасался оказываться к ней спиной, а теперь еще у него появились вопросы к самому себе: какого черта он просил ее пойти и загипнотизировать охотников?
— Ладно, признаю, я тоже виноват. Но это была экстремальная ситуация.
— Как вчера в лесу? Когда ты что-то сказал и я не могла пошевелиться? — Теперь она смотрела серьезно, ни тени смеха на лице, в глубине взгляда вспыхнуло что-то похожее на ненависть. — Тоже хотел заставить меня что-то сделать?
Дэш сглотнул. На языке крутилось заклятие. Если он сейчас его произнесет, то ее придется убить — второго шанса она ему не даст, это он четко увидел в ее глазах. Хотя, возможно, это было отражение его страха.
Ощущая ее ладонь на груди как горячую гирю, медленно произнес:
— Недавно утонули трое рыбаков. Ты имеешь к этому отношение? Понимаешь, что ты пугаешь местных?
Она улыбнулась пухлыми губами, окинула его изучающим взглядом и медленно произнесла:
— Они меня первые напугали. Как тот вонючий мужик, который убил твою собаку. Люди всегда начинают первыми. Заставляют делать странные вещи, а потом приходят ко мне домой, убивают отца и сводных братьев, делают мне больно, ходят за мной по пятам с оружием. Я прошу их уйти и оставить меня в покое, но потом приходят другие.
Контраст между ее легкой улыбкой и тяжелыми словами вызвал чувство ирреальности, а еще Дэшу стало стыдно. А еще его смущало, что она провела рукой по его рубашке и вела все ниже и ниже, добралась до пояса и продолжила. Он отступил.
— Хорошо, я понимаю, — стараясь не показывать эмоций, произнес он. — Но давай ты больше не будешь заставлять Генри…
Фиби со злостью толкнула его в грудь так, что ему пришлось отступить. Он наткнулся на перила и сжал зубы, чтобы заклятие, которое все это время крутилось на языке, не вырвалось.
— Зачем ты все портишь? Я привела тебе Энори, чтобы ты с ней подружился. Давай сходим на утес. Оттуда так здорово нырять…
— Отмени последний приказ Генри.
— Я не хочу!
— Тогда я не пойду с тобой на утес.
Фиби чуть ли не зашипела от злости. Дэш испугался, что слишком далеко зашел, проверяя границы дозволенного. Он давно не разговаривал с девушками, сестра не в счет, а уж с девушками-русалками и вовсе не разговаривал никогда. Она бросилась к Генри и что-то горячо зашептала ему на ухо. Генри напрягся, на его лице проступило сначала выражение растерянности, а потом замешательство.
— Не трогай его! — Дэш шагнул к ним. — Он ни при чем. Пусть уезжает.
Фиби с торжествующим выражением лица отстранилась от Генри. Дэш испугался, что она внушила ему что-то опасное для жизни и схватил его так, чтобы удержать в случае чего. Рука взорвалась болью. Генри и не думал
