Я улыбаюсь, представляя, что когда-то у Кайло было будущее. До наркотиков, до того, как его жизнь круто изменилась. Он мало рассказывает о том, как оказался в прибрежном городке без денег, без имущества и полуживой.

— Взял перерыв? — спрашиваю я, кутаясь в куртку.

Он кивает.

— Я облажался и сломал посудомоечную машину. Эверетт злится на меня, поэтому я решил дать ему немного времени, прежде чем он отрежет мне яйца.

Смеюсь в сложенные лодочкой ладони, пытаясь согреть их.

— Он безобиден. Тебе следует беспокоиться об Эйве.

— Супер, — бормочет он, наклоняясь ближе, чтобы посмотреть мне в глаза.

Прислоняюсь спиной к кирпичной стене и сразу сожалею об этом, потому что, кажется, от этого мне становится только холоднее.

— Ты больше не встречаешься с Деверо?

— Не-а. Узнала, что он женат.

— Правда?

— Ага. Все мужчины отстой. — Я сожалею, что сказала ему это, потому что на самом деле это неправда. Кажется, отстой только те мужчины, с которыми я связываюсь.

Его поза становится жесткой, он опускает взгляд на гравий.

— Не все парни.

— Я знаю. — Кайло смотрит на меня, когда я вздыхаю и улыбаюсь ему. — Итак, мы устраиваем тебе вечеринку в субботу.

Он вглядывается в мое лицо в поисках ответа.

— Почему? За то, что сломал посудомоечную машину?

— Нет. Потому что на прошлой неделе тебе исполнилось восемнадцать, — указываю я, надеясь, что он понимает, что это значит. Но это Кайло, так что, скорее всего, мне придется объяснить.

Его темные глаза встречаются с моими, и я вижу в них столько всего. Мука. Смятение. Желание. И печаль.

— Раньше никому не было до меня дела.

— Что ж, нам не все равно, — говорю я ему, протягивая ладонь, чтобы коснуться его руки. Она теплая на ощупь, тепло его тела проникает сквозь толстовку.

Я как раз собираюсь сказать ему, что мне нужно вернуться внутрь, когда он берет меня за руку. Прежде чем я осознаю, он прижимает меня к стене, обхватывая ладонями мое лицо, а его губы сливаются с моими. И вскоре после этого его язык проникает в мой рот.

Я скажу вам вот что. Кайло Локлир умеет целоваться, черт возьми. Вы удивлены? Да, бл*дь. Я тоже!

Я пытаюсь по-доброму положить этому конец, но, честно говоря, это приятный поцелуй. Кайло нежный, но в чем-то властный. Сдерживаемые чувства, кажется, взрываются внутри него, его тело удерживает мое от побега.

Никогда бы не подумала, что ребенок, чьи щеки краснеют, когда я вхожу в комнату, может заинтриговать меня; интересно, в чем еще он хорош.

Его дыхание учащается, он углубляет поцелуй, но искры нет. Я усмехаюсь ему в губы, отстраняясь. Кайло смотрит на меня сверху вниз, его щеки раскраснелись в ночной тьме.

— Извини, — произносит он, наблюдая за моей реакцией, когда я кладу руки ему на грудь.

Шок заливает мои щеки румянцем.

— Я… прости, Кайло. В данный момент у меня вроде как отношения кое с кем. — Поверьте мне, я знаю, что слово «отношения» имеют здесь очень вольный смысл, но девушка может помечтать.

Тело Кайло напрягается, тишина оглушает, а затем он бормочет:

— Хорошо. — Прежде чем я успеваю что-то сказать, он засовывает руки в карманы и заходит в бар, хрустя гравием под ногами.

Почему я чувствую себя худшим человеком на свете? Я ввела его в заблуждение?

Вернувшись в бар, нигде не вижу Кайло. Как только я оказываюсь за барной стойкой, Мэл подходит ко мне.

— Где ты пропадала, милая?

Завязывая фартук вокруг талии, пожимаю плечами.

— Выходила на улицу подышать свежим воздухом.

— Ты в порядке?

Киваю, не зная, что еще сказать. Я не хочу ничего говорить о Кайло и еще больше ставить его в неловкое положение.

Слышу звук колокольчиков над дверью, но меня пугает физическая реакция моего тела на вошедшего мужчину. Прежде чем я поднимаю глаза и признаю, что у меня с ним есть связь, напоминаю себе, что он мне не принадлежит. Он принадлежит своим желаниям, своим секретам. Тем самым, которые скрывает за глазами цвета морской волны, и я не уверена, что когда-нибудь смогу их узнать.

Не говоря ни слова, Линкольн опускается на стул в конце барной стойки, там же, где и сидит всегда. Мое сердце колотится в груди, желание быть ближе, подталкивает меня к нему, но я сопротивляюсь. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Я пробираюсь в уборную, брызгаю водой на лицо и пялюсь на свое отражение. Мысленно представляю лицо Линкольна и то, как светятся его глаза, когда он смотрит на меня. Быстро вздохнув, качаю головой.

— Что, черт возьми, со мной не так?

Дверная ручка поворачивается, и мне не нужно оглядываться, чтобы понять, кто входит в уборную, когда мое тело пронзает непонятная боль. Он ничего не говорит, запирая за собой дверь. Сначала молча стоит у двери. Мое дыхание учащается, предвкушение вызывает дрожь в теле. Я крепче сжимаю раковину, глядя в зеркало.

Линкольн прижимается своей грудью к моей спине, мои бедра ударяются о край раковины. Ищу в зеркале его суровый взгляд, но его лицо скрыто в изгибе моей шеи.

— Кто этот ребенок?

Я должна была догадаться, что он видел нас.

— Наш мойщик посуды. — Выгибаю шею, предлагая ему себя. — Поцелуй ничего не значил.

Закрыв на мгновение глаза, Линкольн прижимается лбом к моей макушке, его слова обжигают мой затылок:

— Ты трахалась с ним? — Его большие руки лежат на моих бедрах, когда он крепко прижимает меня к своему телу.

Я не отвечаю ему. Хочу увидеть его реакцию. И я ощущаю ее, чувствуя, как напрягается его грудь, и сердце стучит у моих лопаток.

Когда я не отвечаю, он кладет руку между моих ног. Затем следует его прикосновение, жесткое и пронзительное, когда он засовывает руку мне в джинсы, а затем в трусики, касаясь ладонью моего центра.

Держась руками за край раковины, прислоняюсь к Линкольну. Его челюсти сжимаются, взгляд такой же жесткий, как и его сердце. Его пальцы танцуют вдоль моего клитора, играя со мной в ритме, который он создает. Внезапно он погружает в меня два пальца. По моему позвоночнику пробегает дрожь. С рычанием он вынимает пальцы, подносит их к носу и нюхает. Я хочу съежиться от его агрессивного поведения, отсутствия уважения и доверия, но по какой-то странной причине нахожу это невероятно эротичным.

— В твоих интересах, чтобы твоя киска так и пахла. Если я узнаю, что ты трахаешься с кем-то еще, все будет кончено.

Что. Бл*дь? Я в шоке от