— Сколько огневых точек на космодроме?

— Двенадцать лазерных батарей по периметру и столько же тяжелых бластеров.

— Это уже лучше. Почему так много?

— Вы не взлетите. Вас уничтожат в любом случае.

— Так чего ждут ваши стрелки?

— Только приказа!

— Значит, приказа…

Северцев догадывался о том, когда последует этот приказ. Сразу после визита таинственного гостя, ради которого они прилетели, или несколько раньше, если непокорный «Орешек» попытается взлететь до его визита. Судя по плотному кольцу огневых точек, старт на Галеде «Феникс» запомнил надолго.

— Что ты с ним собираешься делать дальше? — спросил Зарегон, когда Северцев закончил допрос.

— Отпущу. О нашем корабле они уже давно знают все. Пусть с этим молодчиком разбирается его собственный командир.

— У тебя есть какой-нибудь план? — спросил Зарегон, после того как они остались в рубке одни, если не считать Мейнуса, вновь превратившегося в вазу с цветами.

— Будем ждать. Пока мы сидим на космодроме, они нас не тронут. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Я не представляю, как федеральный агент сможет проникнуть на корабль при таком плотном прикрытии, — но это уже не наша забота.

Я смотрел на Ланию и мучительно думал, что мне делать дальше. Ну вот, я ее увидел, добился этого ненужного свидания, теперь все запуталось еще больше. Я задавал ей пустяковые вопросы, не имеющие не малейшего отношения к тому, что меня действительно интересовало. Я говорил с ней о сопротивлении «Фениксу», о научных исследованиях, черт знает о чем еще, а в голове рефреном стучала одна и та же фраза: «Да узнай же ты меня, наконец! Узнай!» Как будто это было возможно.

— Сколько у вас в сопротивлении людей, которым можно доверять? По-настоящему доверять?

— Таких человек двадцать, не больше.

Она ответила почти сразу, не задумываясь, и индикатор на моем часовом браслете показывал, что она говорит правду. Еще совсем недавно я мог бы определить это без всякого прибора… Многое изменилось с тех пор. Например, ее волосы… Они были светлее, чем в Барнуде-2. Другой оттенок шампуня или все-таки время? Месяц достаточный срок, чтобы от барнудского смога слегка изменился цвет волос…

— Среди людей, в которых ты не сомневаешься, есть ученые?

— Большинство из них ученые. Я вам говорила, мы проводим самостоятельные исследования по изучению Гифрона вот уже несколько лет.

Она не желала замечать моего «ты», но и я ничего не мог с этим поделать. Называть на «вы» эту женщину было выше моих сил.

— Они работают под патронажем «Феникса»?

— Конечно нет. Их исследования не зависят от «Феникса».

— Тогда откуда берутся деньги на работу? Насколько я понимаю, лабораторное оборудование стоит недешево.

— В Барнуде осталось несколько фирм, которые до сих пор сопротивляются засилью «Феникса». Они готовы платить любому, кто пытается ему противостоять.

— Мне необходимо встретиться с вашими исследователями.

— Это возможно. Но они работают не в Барнуде. От первых поселенцев здесь осталась заброшенная база. «Феникс» пока не проявляет к ней интереса.

— Как тебе удалось попасть в мой город?

Я перескакивал с темы на тему и старался задавать ей неожиданные вопросы, надеясь, что она скажет правду. Но она отлично держалась. Может, как раз потому, что скрывать ей было нечего.

— Меня там не было. Это был фантом. Иллюзия. Я тебе уже говорила.

Она даже не заметила, что тоже перешла на «ты». Можно обмануть детектор лжи, но нельзя обмануть губы мужчины, когда он целует женщину не в первый раз.

— И какой же предел у этой «иллюзорности»?

— У него нет пределов. Все зависит только от твоей фантазии…

— Помнишь, как мы в первый раз были вместе, в «пентхаузе» твоего шефа? Родинка на твоем правом бедре тоже плод моей фантазии?

— У меня нет родинки.

— Может, проверим?

— Не забывайтесь, мистер Егоров!

— Ну что вам стоит на секунду показать свои очаровательные ножки. Ведь это же чисто научный эксперимент. И у меня не останется сомнений в том, что я ошибся. Я даже буду готов извиниться.

В это мгновение я ее почти ненавидел за то, что она так похожа на ту, другую, за то, что она и в самом деле может оказаться той Ланией, которую я узнал в Барнуде-2 и которая теперь лжет мне…

— Мистер Егоров, когда я приглашала вас к себе, вы, кажется, обещали, что будете вести себя прилично, или я ослышалась?

— А вот это уже запрещенный прием!

— А разве вы сами не пользуетесь недозволенными приемами?

— Я лишь пытаюсь установить истину.

— Вы ее никогда не узнаете! Вы даже не можете отделить реальность от иллюзий! Что вы считаете истиной?

— Например, то, что ты была вместе со мной в параллельном Барнуде.

— Не было меня ни в каком Барнуде, кроме этого. Я много раз повторяла — вы могли вообразить себе там все что угодно!

Она почти кричала, и я не понимал, что послужило причиной столь бурного взрыва эмоций. Возможно, как раз то, что я слишком приблизился к истине…

— А это тоже плод моего воображения?

Я вынул из ножен кинжал и протянул ей его на ладони. Камень на рукоятке, обращенной в ее сторону, сверкал как голубой бриллиант.

— Что это?

— Нож, который я нашел в параллельном мире, тот самый нож, что помог мне спасти тебя от солдафонов «Феникса». Помнишь его?

Она молчала, наверно, с минуту, не в силах оторвать взгляда от сверкающего кинжала. Я видел, как целая гамма чувств сменилась на ее лице растерянность, смятение… Но почему? Почему она не хочет признать очевидную истину? И почему у меня самого теперь исчезли все сомнения, что именно она, именно эта женщина рискнула всем, чтобы вызволить меня из параллельного Барнуда.

— Ты что-то говорила об аппаратуре, способной перебросить человека в параллельный мир и вернуть его обратно. Не хочешь рассказать мне об этом подробнее?

— Нет. Я хочу, чтобы вы ушли, мистер Егоров.

— И не подумаю.

Не торопясь, я стал доставать из своей поясной сумки различные приборы, взятые мною из капсулы в пустыне. Я раскладывал их перед собой ровными рядами. Молча разглядывал каждый из них и иногда менял местами.

— Что это вы собираетесь делать?

Впервые ее голос дрогнул.