самая молодая – это я. Современные девушки поэзией не интересуются. Они думают только о сексе. Они занимались бы сексом сутки напролет, если бы им не надо было есть и пить… Секс заменяет им все. Мне иногда кажется, что они запасаются им впрок, как медведи запасаются едой перед зимней спячкой… Я сполна отработала ваши мерзкие деньги?

От архивной пыли (или от слов старушки?) у меня запершило в горле. И вообще, мне казалось, что пыль пропитала меня насквозь, что она вошла в поры моей кожи, проникла в мозг, и теперь внутри меня буйно разрастается плесень, и мне стало так скучно и тоскливо, что захотелось лечь на стеллажную полку, накрыться ветхой газетной подшивкой и немедленно мумифицироваться.

Даже не попрощавшись, я реактивным снарядом взбежал по лестнице и выскочил на улицу. Только когда за моей спиной клацнул электрозамок, и за ворот рубашки попала тонкая дождевая струйка, мне стало немного легче, и я по-детски возрадовался жизни.

Тут мои уши уловили нудный протяжный вой автомобильного сигнала. Я повернул голову в сторону кондитерской лавки и увидел толстого мужика в потертой кожаной куртке, накинутой поверх засаленной майки. Он стоял рядом с распахнутой настежь дверью синего микроавтобуса и со злостью давил на сигнальную кнопку. Ага! Особенности русского национального паркинга возымели действие!

Не слишком усердствуя в торопливости, я приблизился к своей «уно». На моем указательном пальце, весело позвякивая, крутилась связка автомобильных ключей. Увидев, что я собираюсь открыть дверь легковушки, толстяк перестал сигналить и бешеным слоном попер на меня. В другой обстановке я бы пригасил конфликт лучезарной улыбкой и предложением пропустить по стаканчику андалусского хереса. Но сейчас я намеревался использовать гнев водителя микроавтобуса во благо своего замысла. Глядя на верзилу независимо и даже с презрением, я продолжал ковыряться ключом в замке двери.

– Какого черта?! – заорал он, приближая ко мне свое богатое тело, источающее тепловозный жар. – Я уже полчаса торчу здесь по твоей воле!! Только полный дегенерат мог так припарковать эту ублюдочную машину!! Ты о чем думал своими пустыми мозгами?!

Он так натужно работал голосовыми связками, что привлек внимание пешеходов. Несколько человек остановились поодаль. Любопытство перебороло в них страх попасть под горячую руку верзилы. На глазах публики разворачивалась настоящая уличная драма. Я продолжал смотреть на водителя безгрешным взглядом, а когда он приблизился ко мне достаточно близко, сказал тихо, чтобы слышал только он:

– Пошел вон, скотина.

Мелкие, заплывшие глазки водителя налились кровью и стали похожи на две лососевые икринки. Он сделал судорожный вздох и словно подавился воздухом.

– Мешок с дерьмом, – добавил я, приятно улыбаясь.

Ядерная бомба, заложенная в толстяке, пришла в действие. Он сделал неуклюжее движение рукой, замахиваясь, но я не стал дожидаться встречи с его кулаком. Словно сбитая кегля, я упал на брусчатку и притворился покойником. Горячий пар из верзилы вышел намного быстрее, чем я мог предположить. Я услышал, как он негромко выругался, а после почувствовал его руки на своей спине.

– Эй, парень, – пробормотал он, пытаясь перевернуть меня лицом вверх. – Хватит дурака валять…

– Что, убил? – прозвучал где-то в стороне женский голос.

– Какое убил! – испуганно возмутился верзила. – Я даже его пальцем не тронул.

– Ага, не тронул, – скептически произнесла женщина. – А с какой стати он упал, если его никто не трогал?

– Да богом клянусь, не трогал я его! – голосом обиженного ребенка ответил верзила и стал ласково поглаживать меня по спине. – Эй, парень, вставай! Поругались и будет… Слышь? Не дури, вставай!

Я затаил дыхание. Верзила громко сопел надо мной и что-то неразборчиво бубнил. Я услышал, как он подобрал ключи от «уно» и взял меня под мышки, пытаясь поставить на ноги. Я вообразил себя человечком, вылепленным из теста. Ноги мои подгибались, голова безвольно каталась по груди. У верзилы не хватало сил долго держать меня навису.

– В больницу вези его! – подсказал какой-то мужчина. – Может, успеешь.

– Да я тут при чем? – всхлипнул верзила. – Свалился ж он на мою голову… Как начались с утра беды… Я даже пальцем к нему не прикоснулся…

Он поволок меня к своему микроавтобусу. Мои пятки скользили по мокрой брусчатке, бороздили лужи. Верзила поднялся на ступеньку салона, отдышался и взревел, совершая физический подвиг. Я слегка разомкнул веки и увидел его лицо, красное, в оспинках, с широкими черными бровями. С протяжным стоном, состоящим из стенаний и проклятий, он затащил меня в салон и свалил на сидения. Я почувствовал под головой стопку брошюр, пахнущих свежей типографской краской, и когда верзила, потирая исстрадавшиеся руки, вышел из машины, скинул книжки на пол, чтобы не давили на затылок.

До меня донесся звук стартера. Верзила сел за руль «уно» и отогнал ее на противоположную сторону улицы. Пряча взгляд за ширмой ресниц, я наблюдал за боковым окном: с наружной стороны к нему прилипли незнакомые мне старые и молодые лица, они смотрели на меня с состраданием, и стекло, согретое их дыханием, быстро запотевало, и контуры лиц становились размытыми…

По тому, с какой силой качнулся на рессорах микроавтобус, я понял, что верзила водрузился на водительское сидение. Продолжая бормотать что-то несвязное и упоминая при этом «Санта-Барбару», «Санта-Агату» и «Санта-Монику», он запустил мотор и резкими толчками, выдающими его настроение, погнал машину по улицам.

Я нащупал в кармане свой талисман – губную помаду – и незаметно вынул ее. Затем сложил из правой руки кукиш, только на место большого пальца пристроил пластмассовый футлярчик, и всю эту незамысловатую конструкцию решительным движением ткнул в затылок водителю.

– Не надо в больницу, – сказал я, делая вид, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не выстрелить.

Верзила от неожиданности надавил на педаль тормоза и чуть не разбил лоб о ветровое стекло. Я посоветовал ему пристегнуть ремень безопасности и снова ткнул футлярчиком в широкий, пахнущий мокрой псиной затылок. Водитель весь скукожился, напрягся, втянул голову в плечи. Он уже не мог думать об управлении машиной; он наверняка рисовал в воображении свои мозги, разбрызганные по приборной панели, и ужасался этому зрелищу.

– Вчера вечером в аэропорту Барахас ты подсадил девушку, – зашипел я прямо в ухо верзиле. – Это врач, обладающий божественным даром, ученица потомков Авиценны и Пирогова, и только она меня спасет. Едем к ней, живо, пока я не впал в неконтролируемую кому!

– Но-о… я… – забормотал водитель, правой рукой хватаясь то за руль, то за рычаг скоростей. – Я не знаю…

– У тебя осталось мало времени, – предупредил я, чувствуя, как футлярчик в моих горячих пальцах становится скользким. – Я скоро потеряю рассудок, и тогда… Ты представляешь