дыхание прошептал: — Съёмочная группа? Они согласились⁈

— Не они, а она, — ехидно улыбнулся тот и добавил: — Приедет через два дня.

— Но почему так неожиданно⁈ — вскочил я с кровати и начал переживать. — Чего они будут тут делать? Ведь у нас есть только сценарий! Бюджет не выделен! Ничего не обговорено! С руководством тех заведений, в которых мы будем проводить съёмки, тоже никакие переговоры пока не проведены! Да и актёрского состава у нас толком нет!

— Не нужен тебе никакой актёрский состав пока. Достаточно её.

— Кого? Съёмочной группы⁈

— Какой ещё съёмочной группы? Ты про фильм пока забудь. Сейчас не это важно.

— Не это⁈ А что? Музыкальное турне? Я же сказал — мне не интересно! Уже сто раз сказал — сколько можно твердить одно и тоже⁈

— Успокойся. Тебе не об этом сейчас надо думать, — зевнул Кравцов, снимая с верёвки полотенце. — А о том, что ты ей скажешь.

— А что я съёмочной группе могу сказать? Ничего! Разрешения на съёмки нет, а значит — и съёмок нет. Пусть живут в гостинице или где там они собираются разместиться.

— Думаю, она собирается разместиться у тебя.

— Здесь⁈ — я обвёл рукой помещение. — Сюда вся съёмочная группа точно не влезет. А если и влезет, то спать всем нам придётся стоя.

— Кто о чём, а вшивый про баню, — съязвил телохранитель и постучал себе пальцем по лбу. — Не о том думаешь. Лучше думай, что ты Марте скажешь.

— Э-э, кому⁈ — обалдел я от услышанного и переспросил: — Марте? Вебер?

— А кому ж ещё. Марте, конечно. Только она вроде бы уже не Вебер.

— Э-э, почему?

— Потому, что Васина она — фамилию мужа взяла. Ведь муж-то у неё — Васин.

— Э-э, и что? — продолжил я не понимать, к чему он клонит.

— Ничего. Просто сказал тебе, что она — Марта Васина, а не Вебер. И ничего другого, — пожал тот плечами и направился на пляж.

— Да, постой ты, — догнал его я, надевая на ходу шлёпанцы, ибо асфальт под ногами в это время суток был буквально раскалён. — Скажи, к чему ты вообще её приплёл к нашему разговору?

— Ничего я не приплёл. Я лишь сказал, что она едет.

— Кто она⁈ Марта⁈

— Васин, — скинул со своего плеча мою руку комитетчик, — ты на Солнце, что ль, сегодня перегрелся, что слова русские совсем перестал воспринимать? Я же тебе уже пять минут назад сказал, что Марта едет. Завтра в Союз прилетит. А послезавтра к нам — сюда. Так что готовься.

— К чему? — от изумления открыв рот, прошептал я.

— Не знаю, — пожал тот плечами. — К разговору, наверное. Посидите наедине. Обсудите всё.

— О чём мне с ней говорить⁈

— Ну, это уж ты сам, брат, решай, что конкретно своей жене скажешь. Можешь прощение попросить.

— Прощение? Я? За что?

— Как за что? За своё поведение. Ведь во всём же ты виноват.

— Я?

— Конечно, ты. Ты ведь из неё певицу сделал. Вот тебе за неё и отвечать. Если бы не ты, то жила бы она себе да жила — тихо, мирно. А ты без спроса ворвался в её жизнь, перевернул всё с ног на голову, а при первых трудностях удрал в кусты.

— Да она же забеременела, когда мы даже знакомы ещё не были, — напомнил я.

— Не были! Тут ты прав. Но потом-то ты с ней познакомился. Я помню даже, что знакомство то проходило в студии звукозаписи. Прекрасно помню, ибо застал вас там с ней. Так что, это всё было. Впрочем, как и то, что ты женился на ней, — в свою очередь напомнил мне визави. — Поэтому, как не крути, а виноват теперь во всём ты. Именно ты бросил молодую жену, да ещё и с ребёнком.

— Это же бред! — прошептал я, замотав головой. — Всем же ясно, что ребёнок даже не от меня.

— Вообще-то это ясно только тебе. А вот все остальные, ссылаясь на работы учёных, считают, что такие случаи в природе иногда случаются.

— Хватит нести чушь! — отмахнулся я, и хотел было съязвить насчёт формулировки: «авторитетные учёные доказали». Но тут меня посетила неожиданная мысль и я обличающим голосом спросил: — Так это вы новую методичку, что ль, получили? Это новая инструкция такая?

— Это официальная версия, которую тебе будут озвучивать, — крякнул Кравцов. — Так что думай, как с этим разбираться будешь.

— А тут и думать нечего. Не буду я с ней жить. Чувствую себя преданным, — озвучил своё категорическое решение я. — Если бы она мне всё рассказала, то я бы может быть ещё бы и подумал. А так — нет! Предательства я не потерплю!

— А ты ей всё рассказал?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты обо всех своих амурных делах ей рассказал перед свадьбой?

— Я другое дело, — смутился я. — Я мужчина. Да и рожать я не собирался и не собираюсь. А вот она…

— Можешь дальше ничего не говорить. Ты уже взрослый, так что тебе виднее, — ответил тот и, повернувшись, направился к морю.

Чувствуя, что разговор ещё не завершён, направился за ним, раздумывая над вопросом: «Что делать?»

Кравцов, словно бы прочитав мои мысли, продолжая идти, спросил:

— Ну, какой у тебя план? Что будешь желать великий стратег? Или тебе помощь нужна? Подсказать что-нибудь?

— Не надо, — вздохнул я. — Если она сюда приедет, то встречаться с ней не буду. Убегу куда-нибудь в горы на недельку, а как уедет, вернусь. Так что передайте по своим каналам, чтобы она не утруждала себя. Меня она тут точно не найдёт.

— Детский сад — штаны на лямках, — прыснул Кравцов, а затем как бы невзначай добавил: — Кстати говоря, в мировое турне, в которое отправятся группы «Импульс» и «БАК», была включена ещё одна страна. Сказать какая или сам догадаешься?

Я не стал ничего отвечать. Ежу было ясно, что на всякий случай хитрозадые начальники всех мастей включили в список ФРГ. Вот только сделали они это зря — в этот раз идти им на уступки и прогибаться я категорически не собирался. А значит, и ехать ни в какие турне не собирался тоже.

Вечером в мою комнату постучали.

И этот стук меня буквально шокировал. Никто из обитателей дома в дверь не стучал, ибо все привыкли орать друг другу из коридора.

А тут стук.

«Неужели Марта примчалась раньше срока⁈» — обомлел я, открывая окно.

Я не собирался с ней встречаться. Ни сейчас, ни потом! Я не безосновательно опасался того, что, увидев ее, растаю, прощу и вновь пущу её в своё большое доброе сердце.

А этого я не хотел! Точнее хотел, но не хотел, потому что предала! А предательство прощать нельзя! Тем более такое!

— Саша, ты тут? — раздался голос замминистра культуры СССР, когда я уже перекинул одну ногу через подоконник. — Открой, пожалуйста, надо поговорить.

«Ага. Значит, точно прилетели. Мячиков в Москве был ещё вчера».

— Секунду, — негромко произнёс, поправил за спиной рюкзак с продуктами и необходимыми для похода вещами, спрыгнул на землю и через кусты ломанулся куда глаза глядят.

Глава 34. Ах, вы так

Но, убежать далеко я не успел, так как передо мной неожиданно возник Кравцов.

Он схватил меня за руку и, пока я не вырвался, чуть ли не на ухо громко закричал:

— Это не она! Она не приехала!

Я оставил попытки освободиться от захвата и, тяжело дыша, спросил:

— Почему?

— Откуда я знаю, — понизив голос, крякнул тот и на всякий случай, вероятно, опасаясь, что я убегу, поинтересовался: — Отпускаю?

— А кто там — за дверью? — не став сразу давать опрометчивых обещаний, спросил я.

— Свои, — ответил тот и разжал захват.

Через минуту оказалось, что возле двери, продолжая в неё стучать, и что-то говорить, стоят действительно знакомые всё лица — Мячиков и Лебедев.

— Здрасте, — напугал я их, поздоровавшись.

Те резко обернулись, посмотрели на меня, затем вернули взгляды на дверь, а потом вновь на меня.

Мячиков кашлянул, показал пальцем в сторону моих апартаментов и спросил:

— А там кто?

— Автоответчик, — съязвил я и поинтересовался: — Чем обязан столь приятному визиту?

— Всё тем же, — вытер платком шею замминистра и сразу же перешёл к атаке: — Ты почему отказываешься от мирового турне?

«Ясно, будут уламывать», — вздохнул я, поняв, зачем именно они приехали сюда.

И в своём предположении я не ошибся.