– А с чего вы решили, что мы вас окружили? – удивляюсь я, и демонстрирую «корочки» полковника милиции – следственно-оперативная группа из Москвы. Будем ваши безобразия разоблачать. Вот ты чего заперся? Ты что думаешь, отсидишься? Ну что за глупость такая?

– Ничего вы не сделаете – мрачнеет лицо в окошке – Сейчас начальство все порешает. Не вы первые, не вы последние. Шли бы вы отсюда, пока из пулемета не положили! Вон, в окошке, видишь? Вот! Вы бандиты, вы напали на охраняемый объект – сейчас мы вас тут и порешим.

– Мужик, ты спятил? – искренне удивляюсь я – ты положишь группу из Москвы, из МВД СССР, и считаешь, что тебе это сойдет с рук? Мужик, ты идиот?!

Лицо задумалось, еще больше погрустнело. Потом послышался глубокий вздох, и голос, в котором слышалось дребезжание, сказал:

– У меня приказ. Мы вас не подпустим. А скоро сюда прибудет подмога. Из райкома партии сообщили, что вы террористическая группа, которая уже совершила нападение на управление КГБ. Потому – шли бы вы отсюда, пока мы не начали стрелять. Уж очень не хочется крови!

– А как мне-то ее не хочется! – вздохнул я, раздумывая, не выстрелить из «Стрелки» в доброе лицо мента, но решил – нет, не выстрелить. Зачем? Они все равно долго в осаде не просидят.

И тут глаза мента закатились, красное лицо исчезло. Вместо него появилось бесстрастная физиономия Самурая:

– Готово, командир! Райотдел взяли. Потерь нет.

– Менты?

– Все живы.

Я облегченно вздохнул – хорошая новость! И вовремя – по улице ехали четыре бронетранспортера, за ними крытые брезентом грузовики. Все-таки вызвали пограничников, как я и предполагал.

Дверь за мной закрылась, стальная дверь. Но…это все иллюзия. Пистолет эту дверь не пробьет, автомат тоже, а вот тяжелый пулемет… Ни стены, ни дверь не удержат! КПВТ прошьет все здание навылет – только куски кирпича полетят. И куски плоти….

Ситуация поменялась. Теперь я выглядывал из «кормушки», а к двери шел майор в полевой форме. И в руке он держал носовой платок.

– Эй, террористы! Выходи на переговоры! – крикнул он небрежно помахивая своим платочком – Иначе разнесем все к чертовой матери!

Я выглянул, потом решительно открыл могучий стальной засов и шагнул наружу. Майор, щурясь на солнце, присмотрелся, и…. лицо его вдруг изменилось:

– Да ладно?! Не может быть! Парень, тебе никто не говорил, что ты похож на Карпова? На писателя Карпова?

Я подошел к майору, тоже присмотрелся – ему за тридцать, крепкий, лицо темное, загорелое, с морщинками у глаз. Боевой офицер, не какой-то там штабник. И похоже что дело знает. Этот точно разнесет!

– Майор, я Карпов и есть – усмехнулся, кивнул – Слушай, давай с тобой поговорим сидя на скамеечке. Вот там, в тени. Время у нас есть – раз вы приехали, значит надо все обсудить. Надеюсь, ты не считаешь меня агентом зарубежных разведок.

– Не знаю… – хмыкнул майор – Может и считаю. Нам сообщили, что группа неустановленных лиц захватила управление КГБ и сейчас движется захватывать райотдел. Пока собрались…вы уже как вижу все захватили. И что нам остается делать?

– Во-первых, если вы начнете штурм – погибнут и менты, что находятся внутри – резонно заметил я – Во-вторых, прежде чем отдать приказ о штурме, может следует выслушать командира спецгруппы? И кстати – для всех я не Карпов, я Мишутин. Тебя обманывать не хочу, раз ты меня узнал. Но потом если что откажусь. Меня тут не было. Вот, смотри: это документ прикрытия, тут я полковник милиции. А тут – полковник КГБ. Я и есть полковник КГБ. Внутри находится спецгруппа КГБ со следователями, которые будут чистить этот гадюшник. Скажу тебе по секрету – по самому настоящему государственному секрету – начинается чистка всего края. До самого Медунова. Этот гадюшник (я кивнул на райотдел) будет очищен в первую очередь. Ты же знаешь, насколько они погрязли в коррупции. Поборы, взятки – тут каждого первого мента начни просвечивать – и лет на пять можно набрать. Руководство страны взялось за чистку МВД и КГБ. Полетят головы до самого верха. И мы – оперативная группа, которая этим как раз и занимается. Теперь скажи, кто тебе позвонил и приказал выдвинуться?

– Хмм…мой командир. Командир части. А кто уже ему позвонил – не знаю!

Майор задумался, посмотрел на меня, посмотрел на здание райотдела и крякнул:

– Мдаа! Вот же задача! И сам Карпов! Я смотрел концерт к Дню победы…и не верю, что ты можешь быть агентом вражеских разведок. Человек, который сочинил такие песни, который ТАК их поет…нет, не верю. А вот в то, что ты комитетчик – поверю на раз-два. Я еще когда про тебя первый раз услышал, подумал – неспроста за ним фэбээр охотилось, ей-богу! Наш человек, разведчик! Между нами – разведчик ведь? Я не ошибся?

– Не ошибся – усмехнулся я, ничуть не погрешив против истины. Служил же я в разведвзводе, значит, кто? Разведчик!

– Вот! Соображаю! – восхитился майор, и помолчав, добавил – Давно надо было этот гадюшник вычистить. Грешным делом я даже хотел слегка обождать, чтобы террористы вначале поубивали всех в райотделе к чертовой матери, а уж потом мы такие приехали – опоздавшие. Но раз так…только и скажу: удачи, полковник. Выверни их наизнанку!

Майор встал со скамьи, протянул мне руку. Я ее пожал. Рука его была жесткой, мозолистой и сильной. Подумалось – вот на таких как этот майор армия и держится.

– Не беспокойся, майор – приказ будет отменен. Уже звонят в Москву. Так что плохих последствий не будет.

Майор кивнул, бросил руку к виску и пошел к бэтэру, кровожадно шевелившему стволом КПВТ. А я вдруг вспомнил, что не спросил имени этого майора – а зря. Таких людей надо запоминать. Но ничего, узнать будет совсем не сложно – расследование впереди.

Бэтэры и машины тронулись с места и скоро исчезли, свернув на одной из улиц. Я проводил их взглядом и снова уселся на скамью под магнолией. Все хорошо, что хорошо кончается, а ведь могло кончиться совсем по-другому…

Двери райотдела открылись, вышли Самурай, Аносов и Орел.

– Ну что, вроде будем жить – усмехнулся Аносов, и подойдя к скамейке сел рядом со мной – А я как-то уже и не рассчитывал. Думал – это есть наш последний, и решительный…

– Будем жить! – устало бросил я, разглядывая небо, облака, которые прикрыли солнце, и девятиэтажку, которая стояла метрах в трехстах от райотдела. На крыше девятиэтажки что-то сверкнуло, и я усмехнулся – как линза снайперского прицела! И тут же, не успев ничего сообразить, совершенно автоматически бросился вперед и сбил Аносова со скамьи. Спину рвануло, обожгло, ощущение было таким – будто меня в лопатку ударил кузнечный молот. Я почти потерял сознание, но только – почти. И уже на земле поймал следующую пулю – в голову. Как всегда и боялся.

– Что-о?! – Шелепин привстал со стула, оперся руками о стол и нагнувшись вперед посмотрел в лицо Семичастному – Ты чего такое говоришь?! Как это – при смерти?! Как ты допустил?! Как это вообще могло случиться?! У нас до визита Никсона считанные дни, а ты допустил, чтобы Карпову разнесли башку?! Ты офанарел?! И это в преддверии съезда партии!