Как только поток гостей уменьшился, Майкл коснулся руки Кэро и глазами показал на русскую делегацию, находившуюся в настоящее время под присмотром Косминьски. Коротко сжав ее ладонь, он направился туда, по пути обмениваясь с присутствующими комплиментами и замечаниями: следовало сменить поляка. Они договорились, что кто-то один должен постоянно держать русских в поле зрения, по крайней мере до тех пор, пока общее веселье не развернется по-настоящему.

Кивнув русскому послу Орлову, Майкл принялся усердно выполнять свои обязанности, надеясь заслужить этим милость Кэро. Учитывая его планы на ночь, это не повредит.

А пока что она не имела недостатка в партнерах из дипломатических кругов. Благодаря своему росту Майкл не выпускал ее из виду; болтая с русскими, а потом с пруссаками, австрийцами и шведами, он все время следил за изящной золотой диадемой, постоянно перемещавшейся по комнате. Кэро находилась в непрерывном движении.

Фердинанд тем временем подпирал стену, продолжая наблюдать за Кэро. Майкл мысленно пожелал ему удачи: в этом окружении, будучи хозяйкой бала, Кэро не станет ни на что отвлекаться. Горе тому, кто попытается помешать этой женщине выполнять свой долг! Даже Майкл не смел к ней подойти. Свои границы он знает.

Позже, снова увидев угрюмого Фердинанда, он решил, что тот тоже посчитал, нужным держаться в рамках.

Всему свое время и место. Единственным слабым звеном в его стратегии была необходимость завладеть рукой Кэро в тот момент, когда объявят последний перед ужином вальс.

Во время перерыва в танцах Майкл очутился у возвышения, где сидели музыканты. Пара слов и несколько гиней укрепили его позиции. И когда прозвучали первые такты вальса, просто вернулся к Кэро и, кланяясь, вполголоса сообщил, что между русскими и пруссаками пока еще не дошло до драки.

Кэро облегченно улыбнулась, а Майкл снова поклонился:

– Надеюсь, этот танец вы подарите мне?

Как она могла отказать?

Кэро со смехом согласилась и позволила увлечь себя в центр зала. Кружась в его объятиях, она продолжала смеяться, но по мере того как продолжался вальс, улыбки на их лицах померкли, поблекли, шум толпы отдалился, а весь мир сузился до них двоих.

Один взгляд – и он понял, о чем думает Кэро. Несмотря на давнее знакомство, на частые встречи в обществе, они впервые танцевали вальс.

Кэро моргнула, стараясь припомнить.

– В последний раз это был контрданс… На балу у леди Арбетнот.

Этого он не помнил. Знал только, что теперь все по-другому. И это не просто вальс, хотя оба прекрасно танцевали и легко скользили в бесконечных поворотах. Тут было что-то иное, куда более глубокое, заставлявшее их думать и двигаться в унисон, чувствовать каждое биение сердца другого.

Кэро тонко чувствовала происходящее, знала, что он испытывает то же самое, и тихо поражалась. До сих пор ничто в мире не могло заставить ее ослепнуть и оглохнуть для окру жающего мира. Она стала пленницей, добровольной пленницей. В душе все пело, близость Майкла пьянила, аура его силы окружала ее, оберегала, обещая чувственные наслаждения, которых она так жаждала.

Ее чувства вели. Разум послушно следозал за ними.

Только когда они замедлили кружение, и она поняла, что музыка кончается, оба вернулись к действительности. Кэро увидела это в его глазах и поняла: то же самое отражается в ее собственных.

Защитный барьер вокруг них рухнул, и в уютный мирок снова ворвался гул голосов. В первые мгновения невозможно было разобрать ни единого слова: окружающие с таким же успехом могли говорить на совершенно чужом языке. Но все перекрыл громоподобный голос Каттена, объявлявший, что ужин накрыт в шатре, а до этого можно прогуляться по дорожкам, любуясь красотой летней ночи.

Толпа повалила к трем двойным широко открытым стеклянным дверям террасы. Восхищенные, весело перекликающиеся гости спешили насладиться вечерней прохладой.

Кэро и Майкл стояли на противоположном конце бального зала. Кэро не торопилась, желая убедиться, что все идут в нужном направлении. Удостоверившись, что гости поняли призыв дворецкого, она повернулась к Майклу. Тот улыбнулся, накрыв ладонью ее руку.

– Пойдем со мной.

Кэро озадаченно прикусил' губу, не сразу поняв, что он имеет в виду.

– Сейчас? – ахнула она наконец. – Но я не…

Она с отчаянием уставилась в спину последнего гостя, исчезающего на террасе.

– Мы не… – поправилась она, стараясь не обращать внимания на стук заколотившегося сердца. – Разве так можно?

Улыбка Майкла стала еще шире.

– Ты никогда не узнаешь, если не пойдешь со мной.

Сжав маленькую руку, он повел Кэро по главной лестнице. Они никого не встретили, и никто не видел их. Гости, домочадцы и слуги – все были либо на газонах, либо сновали между кухней и шатром.

Ни одна живая душа не услышала, как они крадутся по коридору первого этажа в маленькую гостиную в самом конце. Майкл открыл дверь и впустил Кэро. Она ожидала увидеть стулья, кресло и буфет, закрытые полотняными чехлами, и пыльные полы. Окна комнаты, которой много лет не пользовались, выходили на боковую аллею и фруктовый сад.

Но вместо унылой обстановки она увидела чисто убранный, уютный салон с натертой воском мебелью. Ваза с сиренью, стоявшая на маленьком столике у открытого окна, подсказала, кто обо всем позаботился.

Она совсем забыла о кушетке. Широкой, удобной, заваленной мягкими подушками.

Остановившись около нее, Кэро обернулась. И обнаружила его совсем рядом. Горевшего желанием сделать ее своей.

Не успела она опомниться, как он с уверенной легкостью прижал ее к груди и поцеловал, лаская языком мягкость ее рта. Она растаяла в его объятиях, жадно принимая каждую ласку, возвращая ее и требуя большего. Ее пальцы утонули в его волосах и только чуть вздрагивали, когда его язык делал выпад за выпадом, посылая по ее телу волны жара. Кэро была потрясена. Если обыкновенный поцелуй может сделать с ней такое, что говорить о более интимных ласках!

Это открытие кружило голову. Не было ни притворства, ни барьеров приличия. Никто из них не пытался скрыть первобытную природу их страсти.

Взаимной страсти. О которой так мечтала Кэро вот уже больше десяти лет. Только в его объятиях она почувствовала эту страсть, узнала и приняла.

Она тихо охнула, когда он оставил ее губы и принялся целовать впадинку за ушком, одновременно расстегивая лиф.

– Э… – пробормотала Кэро, смутно вспомнив о гостях и грядущем ужине.

– Послушай меня, – посоветовал он, – и вспомни, сколько острых глаз встретят тебя внизу. Вряд ли так уж мудро показываться на людях в измятом платье.

Он прав, и все же…

Он уже гладил ее сквозь тонкий шелк платья, опаляя каждым прикосновением. Внизу живота копилось знакомое напряжение.