Он снова позвонил в технический отдел.

— Это Самаров. Вы может подключить меня так, чтобы я следил за телефоном из машины?

— Мобильная версия? Нет ничего невозможного. А какой у вас телефон?

Самаров назвал модель трубки.

— Ух, ты! А я думал они только в музее.

— Мой мобильный работает!

— К сожалению, не получится. Заведите смартфон или планшетник.

— Но мне надо знать о перемещениях объекта.

— Звоните. Подскажем.

Николай Самаров сжал губы, застегнул пиджак на все пуговицы и спустился к машине.

Планшетник им подавай! О технике начальство должно заботиться. После трагедии с Сергеем жена потеряла работу и вынуждена сидеть с сыном. Его зарплата почти целиком уходит на содержание ребенка-инвалида. Говорят, надо оформить пенсию по инвалидности. Но слово пенсия применительно к четырнадцатилетнему мальчику звучит так дико, что у Самарова не поднимались руки, чтобы начать оформление документов. Это воспринималось супругами как окончательное признание поражения, расписка в беспомощности. А они с женой верят в лучшее. И сейчас угасающая вера получила дополнительный толчок.

Он должен, просто обязан увидеть и поговорить с Павлом Соломатиным. Пусть тот будет хоть самым опасным преступником, но юноша встал с коляски. Встал после двух с половиной лет инвалидности, и сейчас ходит! Он знает какую-то тайну. Он последняя надежда на чудо.

Самаров припарковался перед громадой торгового центра на проспекте Вернадского. Позвонил инженеру и сообщил свой адрес.

— Тот мобильный все еще здесь? — с надеждой спросил он.

— Да, без движения.

— Как я его найду? Здесь крупный торговый центр.

— Это проблема. Не возражаете, если я и ваш номер поставлю на слежку?

— Зачем?

— Тогда я смогу навести вас на объект.

— Подключайте.

Минут через пять Николай Самаров покинул машину. Он прижимал телефон к уху и шел согласно инструкциям.

— Обходите здание справа… Так, расстояние сокращается… Не удаляйтесь! Сигнал внутри здания… Правильно, вы приближаетесь. Вы где-то рядом с сигналом. Десять-двадцать метров! Что вы видите?

Самаров посмотрел перед собой. И увидел то, на что никак не рассчитывал.

— Я знаю, где он. Спасибо.

Следователь убрал трубку и пожалел, что в кармане нет пистолета.

— Паша! Пашка! — Приглушенные слова едва пробиваются ко мне сквозь матовое вязкое облако. — Вставай! Нам надо идти.

Я разлепляю непослушные веки. Щека покоится на полированном столе. Я всё еще в кабинете нотариуса, доходит до меня.

— Поднимайся, Пашенька!

Глаза скашиваются вверх. Надо мной обеспокоенная Марго. Она трясет меня и пытается приподнять со стола. Ей это удается, но я как мешок оседаю на стуле. Руки, как плети, голова трещит, меня придавила огромная усталость. Я опустошен бесконечными сеансами парализации. Передо мной дядя, сбоку нотариус. Они уже не кажутся беспомощными, оба словно затаились, изучают меня и ждут своего часа.

Черт возьми, время сейчас на их стороне! Если они придут в себя первыми, то…

Я перехватываю жуткий взгляд дяди. Он уставился на договор дарения, заверенный нотариусом. Согласно ему я стал обладателем торгового центра. Это сулит ежемесячный доход, на который мы с Марго сможем не только безбедно жить, но и помогать нашим в интернате. Правда, предстоит еще зарегистрировать право собственности в государственном реестре, но это готов сделать Никита. Он настоящий друг!

Марго замечает алчный взгляд дяди. Девушка прячет документы под кофточку.

Надо же! Она умница, а идиот! Ей нужен рюкзак. Как я раньше не допер, что с одной рукой невозможно нести что-нибудь и одновременно приводить меня в чувство.

Марго становится за моей спиной, просовывает руку мне подмышку и пытается поднять. Вот дерьмо! Каким же тяжелым становится человек, когда тело его не слушается! Приподнявшись сантиметров на десять, я плюхаюсь обратно в стул. Разгоряченная щека Марго больше не прижимается ко мне, тяжелое дыхание девушки оставило влажный след на подбородке.

— Еще минутку и я смогу, — шепчу я и стискиваю зубы. Я жду, когда головная боль устанет меня терзать. Для окончательной победы мы должны уйти.

— Быстрее, Паша, — просит Марго, садясь рядом. — Что для тебя сделать? Воды?

Я плавно закрываю веки.

— Воды! — кричит Марго и выбегает из комнаты.

Она возвращается с пластиковым стаканчиком. Холодная жидкость втекает в мои приоткрытые губы и приятно охлаждает горло.

— Мышастая стерва скрылась. На ее компе открыты ссылки про Парализатора. Она могла нас заложить!

Дядя видит мою беспомощность и тянется ко мне действующей рукой. Не справишься, успокаиваю я себя. Но что это! Он приподнимает и вторую руку! Неужели действие парализации закончилось?

Так и есть! Дядя неуверенно встает и падает грудью на стол, пытаясь схватить Марго.

— Отдай договор, сука!

Он уже может говорить! Ему досталось слишком мало моей злой энергии.

Девушка ускользает, она молодец. Но разозленный дядя хватает меня за шкирку, подтягивает к себе и сжимает на шее пальцы.

— Я прикончу его, если не отдашь договор!

— Только не в моем кабинете, — спохватывается нотариус.

— Заткнись, Иуда! — осаживает его дядя.

— Вызовите полицию. Они разберутся.

— Никакой полиции! Мы разберемся по-семейному. Или он, или я.

Дядя осмелел. К нему действительно возвращаются силы. Я чувствую, как его большие пальцы обретают уверенность и давят мне на кадык. Смертельная опасность как укол допинга. Я перехватываю его запястье. Руки работают! Но они ужасно слабы. Я не в силах расцепить пальцы дяди, сжавшиеся вокруг моей шеи. Он давит. Кадык, словно камень поперек горла, я не могу дышать!

— Держи договор!

Марго трясет бумагами перед носом дяди. Тот отпускает меня и поворачивается к девушке. Это было его ошибкой. Марго демонстрирует свой фирменный удар коленкой в пах. Скрюченный болью дядя сваливается под стол, к стене отлетают упавшие стулья.

Я отплевываюсь и привстаю.

— Пойдем, — радуется Марго.

Она подхватывает меня, и мы плетемся к выходу. Мы уже в приемной. Сзади шум, дядя не успокаивается. Кажется, он пытается встать, чтобы броситься в погоню.

Легковушка с тремя сосредоточенными мужчинами в легких курточках, под которыми угадывались контуры наплечной кобуры, остановилась справа от торгового центра.