- Па-астаранись! – дюжий носильщик с внешностью медведя-шатуна и его же привычками, едва не сшиб меня на пороге. Очень уж был занят, выволакивая к стоявшему перед входом конному экипажу целый ворох сумок, пакетов и прочих упаковок. Эльдар, как раз вынимавший из авто наши саквояжи, проводил его прищуренным взглядом, но прилюдно учить манерам не стал. Тем более что тот и сам исправился, когда все так же бегом возвращался в холл за новой порцией багажа:

- Прощу прощеньица, господа хорошие. Спешка. А стойка для гостей у нас вон там.

- Благодарю, - кивнула я, принимая эти неуклюжие извинения и… едва успела отскочить с дороги во второй раз. Теперь опрокинуть меня попыталась хозяйка всего этого добра – очень дородная мадам в шубе не по сезону и с густыми смоляными буклями, торчавшими из-под шляпки. Она тоже бегом кинулась из холла к экипажу, где погрузкой ее вещей занимался еще один мужик:

- Осторожнее! Да осторожнее же с корзиной! Там сервизы, а не картоха твоей тещи!

- Лучше бы там была сама теща, - излишне задумчиво выдал тот, присматриваясь к огромной плетенке и, по-молодецки хекнув, все-таки забросил ее на самый верх кучи багажа, уже пристроенного позади кареты. Тара опасливо качнулась, все, кто это видел, невольно затаили дыхание, и она, явно польщенная таким вниманием, решила не обманывать ни чьих ожиданий – неторопливо и торжественно съехала вниз с другой стороны вороха упаковок, так, что поймать и удержать ее у грузчика не было ни единого шанса.

- Дзынь! - с прощальным фарфоровым звоном грякнулась она оземь.

- …! - от души прокомментировал это невольный виновник.

Дама отмерла первой – заломила руки, взвыла и нацелилась кинуться на мужика с кулаками. Но не вышло: неизвестно откуда, как черт из табакерки, вынырнул ее благоверный и попытался унять скандал, попросту поймав жену за шиворот. Увы, в итоге вышло только хуже. Та, придушенная воротником, заорала совсем уж дурниной, и на помощь ей, словно шутихи с подпаленными фитилями, разом рванули трое детишек, до этого мирно возившихся между собой на угловом диване в холле:

- И-и-и-и… - добавили они новых, пронзительных нот в представление.

- Куда?! Зачем?! Да стойте же! - Пожилая тетушка, приставленная за ними смотреть, удержать этот ураган не смогла, и в итоге сама оказалась втянута в водоворот начавшейся семейной склоки – с шумом, гамом и чуть ли не дракой.

Невольные зрители опять впали в оцепенение, не зная, что делать и как к этому отнестись.

Спокойнее всех оказался тот самый медведеподобный громила, что толкнул меня первым:

- Табор. Цыгане от зависти сдохнут, - покачал он головой и уже неспешно двинул, куда шел – за новой порцией багажа, пока еще сваленного в углу холла.

- В точку, - согласился с ним появившийся рядом Эльдар и ненавязчиво прикрывая меня со стороны набирающего обороты скандала, проводил до самой стойки.

- В заграницы отбывают, - вместо приветствия просветил нас портье, тоже не оставшийся в стороне от развернувшего представления, прекрасно видимого сквозь настежь распахнутые створки. – Всем семейством…

И вдруг спохватился:

- Желаете заселиться?.. – профессионально цепким взглядом он прошелся сначала по мне, потом по Барятину, чуть дернул уголком рта заметив его шрам и приглядевшись к глазу, после чего окончательно определился, кто здесь главный: - Госпожа?..

- Крастова, – назвалась я настоящей фамилией – на этом отдельно и очень сильно настаивал Эльдар. – Да, нам два номера рядом – для меня и моего водителя. До завтра.

И тут же настойчивость помощника стала понятна:

- Простите великодушно, госпожа Крастова, - чуть согнулся в формальном поклоне портье, - но могу я сначала увидеть ваши бумаги? По нынешним временам мы вынуждены строго вести записи.

- Понимаю, - спорить я не стала, - Никаких проблем, Эльдар, передайте документы.

И пока мужчины решали формальные вопросы с нашим заселением, вынуждено досмотрела представление перед входом, надеясь, что со стороны не очень заметно, насколько нетерпеливо я переминаюсь в ожидании душа. Вернее, сопутствующих ему удобств.

Грузчик возле экипажа, устав любоваться на развернувшееся между супругами сражение и бегающих вокруг орущих детей, как ни в чем не бывало ухватил упавшую корзину и вновь попытался водрузить ее наверх, правда, теперь уже с другой стороны. Увы, но все с тем же результатом. Плетенка и во второй раз неторопливо съехала с кучи багажа и прицельно свалилась прямо под ноги скандалящему семейству – со звоном совсем уж душераздирающим.

Как ни странно, но именно он стал точкой, остановившей дурацкую карусель и вернувшей в мир тишину.

- Да чтоб тебе пусто было, скотина! – прочувствовано и от души пожелала мужику мадам, пересчитала по головам и загнала весь свой табор в экипаж, бдительно проверила, не забыто ли чего из вещей и махнула кучеру: мол, отправляйся уже. Медлить тот не стал – хлопнул вожжами, цокнул и две лошадки мерно застучали копытами, увозя весь этот цирк куда подальше.

А злополучная корзина так и осталась стоять перед входом.

- Госпожа Крастова, - тронул меня за локоть Барятин. – Пойдемте. Наши номера на втором этаже. Рядом, как вы и просили. Завтрак будет готов через полчаса.

Глава двадцать пятая 2

В номере, в отличие от холла, оказалось тихо, сумрачно, благодаря не раздвинутым пока плотным шторам, и оттого как-то очень уютно. Пахло вощеным деревом паркета, немного пылью и отглаженным чистым бельем. Рай!

- Ванная вот здесь, все остальное тоже, - Эльдар явно не пропустил мои красноречивые метания и первым делом нашел дверь к удобствам, заставив поморщиться от излишней прямоты, с которой это было сделано. – Твой саквояж я на стуле оставлю. Попросить, чтобы завтрак принесли прямо сюда?

- Нет, - качнула я головой. – Лучше в обеденный зал потом спустимся, не думаю, что там сейчас аншлаг. А завтракать, закрывшись в номере с водителем…

- Не стоит, да. – Поддержал он меня. – Тогда жду прямо там через полчаса.

И меня, наконец, оставили одну.

Кажется, так быстро я еще никогда не бегала. Даже когда меня пытались убить.

В оговоренные полчаса я уложилась без труда – вымылась, переоделась, расчесала и заново собрала волосы… Даже лицо напудрила и немного подвела губы, чтобы не выглядеть совсем уж бледной после тяжелой