таком небольшом помещении, как этот сарайчик, концентрация отравы в воздухе возрастет мгновенно.

Собственно, именно по задуманному все и произошло. Люди начали кашлять, хвататься за горло, дергаться, но в течение пары минут все уже лежали на полу недвижимо. Тот боец, кстати, против этой воздушной отравы оказался ничуть не более устойчивым. Ну, а я сам, разумеется, от своей атаки нисколько не пострадал, метаморф я или где?

После начала газовой атаки у меня было порядка трех минут, чтобы успеть закапать в рот пострадавшим антидот. Всех скопом спасать не стал. Те же воры, что притащили сюда краденое, мне были совершенно без надобности. Точно также я не собирался начинать второй раунд с этим непонятным недооборотнем, очень скоростным бойцом, к тому же способным, пусть гораздо медленнее, трансформировать свое тело. А вот с сапожниками бы я еще пообщался.

В качестве антидота использовал свою слюну. Просто оттянул этим двум, выбранным мной, нижние челюсти и наплевал в их приоткрытые рты. Вышло не очень эстетично, но вполне действенно. Пока пострадавшие приходили в себя, оперативно связал им руки и ноги, и заткнул рты. Всяких тряпок и ремней для этого тут хватало с избытком.

— Первый вопрос, — начал я допрос, заметив, что старший сапожник уже полностью пришел в себя, — что это за боец напал на меня в вашей мастерской? — Кляп я перед этим, разумеется, достал.

— Охранник мой, Вовка Шустропалов, — явно не такого первого вопроса ожидал товарищ, вон как обескураженно захлопал глазами.

— Что за магию он применял? — Не унимался я в прояснении непонятных для меня моментов.

— Не было у него никакой магии. Волколаки, они от природы такие сильные и быстрые и когти с зубами отращивать умеют.

— Оборотень что ли? — Не поверил я. До этого я считал, что отряды боевых оборотней, способных превращаться в волков и тигров, стояли только на охране императорского Запретного Города в Китае. Хабаровск, конечно, от Китая недалеко, но чтобы элитные охранники пришли охранять какого-то скупщика краденого… нонсенс. Да и не похож был этот парнишка на узкоглазого.

— Не чистый оборотень, смесок. Полностью превращаться не умеет. Все свободные очки Характеристик вкладывал исключительно в Тело. — Развеял мое недоумение плененный мной барыга.

Теперь понятно, отчего мои инстинкты его таким опасным посчитали: показатели Тела этого бойца, наверняка, не уступали моим, если даже не превосходили их. То-то я в рукопашной с ним, несмотря на все свои выдающиеся физические характеристики, едва-едва успевал уклоняться.

— Ладно, считай, эти вопросы тебе для разминки были, — усмехнулся я кровожадно, — а теперь будь добр, проведи меня в это свое пространственное убежище, а я за это пообещаю, что даже не стану тебя убивать. Как тебе такое мое предложение?

В это время в закрытую мной дверь постучали. Сапожник вскинулся было на стук в надежде, что вот сейчас его освобождать начнут, но с той стороны как постучали, как и удалились восвояси, а я на это заметил:

— На твоем месте я бы не стал надеяться на постороннюю помощь. Если начнут ломать дверь, я просто сверну тебе шею, проломлю заднюю стенку этой халупы и уйду незамеченным. Ну, так что ты покажешь мне свою кладовую?

Упирался барыга совсем недолго. Согласился. Я, расстегнув ремень на его ногах, направил его вперед.

Ну, что сказать? Признаться, я гораздо большего ожидал. Запомнил рассказы отца, как он с подобных же воровских схронов и золото добывал, и всякие амулеты с артефактами. Тут же были, в основном, всякие бытовые вещи, мне, как вы сами понимаете, совершенно ненужные. Нет, и золото тоже было, но совсем немного. А вещичек, связанных с магией не было вообще.

— Где амулеты? — Поинтересовался я, распихивая по карманам пачки советских денежных знаков.

— Нет их у меня, — хмуро ответствовал ограбляемый, провожая взглядом бывшие свои денежки. — Что я дурак что ли своими собственными руками себе десять-восемь поднимать.

— Десять-восемь?

— Сто восьмая статья, по которой срок за незарегистрированные магические принадлежности от десятки и выше дают.

Ладно, местными денежками затарился, пора и честь знать. Убивать я ни молодого сапожника, ни старого скупщика краденого не стал. И не потому, что слово дал. Просто, незачем это мне было. Я же все равно прямо сейчас, едва отсюда выйду, изменю и лицо и рост, так что эти двое меня при всем своем желании точно не опознают.

У двери мастерской уже толпилось несколько человек, потому я, как и обещал, выдрал несколько досок из задней стенки и вышел с той сторону. Этим самым, я, кстати, еще один, пожалуй, самый существенный убыток барыге нанес. У него же его скрытое пространство было завязано на руны, нанесенные в потайных местах на эту самую заднюю стенку. Теперь склад с ворованными вещами окажется недоступен, и не факт, что это повреждение вообще возможно будет в принципе починить.

Возможно, вам покажется удивительным, но имея теперь на руках вполне достаточно денег на самую лучшую гостиницу, на ночлег я устроился на деревянной скамейке в укромном уголке городского парка. И дело было даже не в документах, которые тут требуют при заселении в гостиницу, в конце концов, у меня в наличии имелись паспорт и даже партийный билет того товарища, под которого я для вылета из Японии замаскировался. Изменить фамилию в этих документах, дело в принципе не сложное. Все дело в кицунэ. Почти уверен, что сейчас она уже на свободе и при помощи своих способностей ищет меня среди людей в этом городе. Ага, именно поэтому хотел ее в Японии оставить, от слабых спутников — одни неудобства. Чтобы облегчить ей поиски и пришлось подальше от людей устраиваться, и обеспечивать к себе беспрепятственный доступ, чтобы не было всякой там охраны и закрытых дверей. И в результате этой своей заботы, я валяюсь на жестком сиденье под открытым небом. Благо в середине августа ночи тут еще относительно теплые.

Химари отыскала меня где-то под утро. Обнаружив, что я еще сплю, сразу начала энергично тормошить, но, стоило только мне открыть глаза и занять сидячее положение, сразу напустила на себя недовольный вид.

— Артем, ты тут спишь, а с меня там хотели снять шкуру!

— Этот несчастный хоть жив остался? — Прикинулся я черствым субъектом, не выражающим никакого сочувствия своим подчиненным. Впрочем, своей цели, избежать потока красноречия, я, один фиг, не достиг, выслушав в следующую десятиминутку весьма подробную информацию про горести и заботы бедной лисички, согласившейся служить талисманом международной дружбы, и в расплату за это…. Дальше шел очень длинный список несчастий, начиная от оставления без обеда и заканчивая незавершившимся визитом к живодеру, должному ее