София обняла плачущую девушку:

— Ну же, золотко, успокойся. Что, собственно, произошло? Давай разберемся. Денни не может тебя уволить. По закону не может. Если хочешь, мы найдем на него управу. Обратимся в профсоюз или еще куда… Он не может от тебя просто так избавиться… И существуют другие клубы, этот не единственный, их тысячи, куда можно устроиться…

Утешения гурьбой скатывались с языка Софии, она их не жалела. Те самые утешения, которые она заготавливала для себя на тот случай, если Денни ее выгонит. Ей так хотелось верить в них, что она даже не сразу заметила, как Каролина опять затрясла головой, а ее плач приобрел отрицательный смысл.

— Нет… он меня не увольняет. И мы не расстались. Совсем другое…

Постепенно сквозь призывы к твердости и упорству, которыми сыпала София, она расслышала бормотание Каролины. Оборвав провозглашение нового жизненного курса, она внимательно вслушивалась, пока Каролина, заикаясь, объясняла, в чем дело:

— С-совсем другое… Денни ни при чем. Эт-то я. Я ему сказала.

— Что сказала?

— О ребенке.

Сопереживая расстроенной подружке, София в упор не замечала очевидного. Каролина горевала не о себе, но о Софии. И не столько горевала, сколько терзалась угрызениями совести. Она провинилась.

В этот момент в кабинет энергичным шагом вошел босс:

— Я вам не помешаю, девочки?

Денни, движимый порывом защитить, перескочил — довольно неуклюже — через засохшие букеты и три ящика шампанского и сгреб в охапку трясущуюся Каролину. Девушка опять прохныкала сквозь покаянные слезы просьбу о прощении. Софии хватило одного взгляда на физиономию Денни, чтобы понять, что Каролина пыталась до нее донести.

Застонав, София потерла живот и посмотрела на Денни:

— Ладно. Отлично. Теперь понятно, зачем ты хотел меня видеть. Я сама собиралась тебе сказать… да как-то все подходящего случая не было… и, конечно, я не могла бросить работу. — София перевела взгляд на Каролину. Той хватило воспитания заткнуться. Жалкий вид Каролины заставил Софию вздохнуть: — Я ведь одна.

— Знаю, — кивнул Денни. — Об этом я и хотел с тобой поговорить. Я не слепой. И давно все понял. Ну, пару недель назад.

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет, не хочу. Только в крайнем случае. Но, по-моему, нам надо все хорошенько обговорить, и раз уж Каролина подняла эту тему… Ну разве плохо, когда люди друг с другом откровенны, а?

С этими словами он опять прижал к себе Каролину, погладил ее по голове, произнес театральным шепотом милую банальность и ласково выдворил девушку из кабинета. Выходя, Каролина бросила виноватый взгляд на Софию, которая была не в настроении расточать всепонимающие улыбки. Да и вид Каролины, спрятавшейся за новым богатым папочкой, как за каменной стеной, не вызывал у Софии готовности прощать.

Стоило коллеге закрыть дверь, как София опустилась на край стола, скрестила, словно защищаясь, руки на груди и взглянула на босса:

— Денни, я не хочу бросать работу, я не могу себе этого позволить, не говоря уж о том, что работа — единственное, что у меня осталось моего. Но куда еще я могу устроиться?

Денни улыбнулся, затем с легкостью трансформировал улыбку в озабоченную мину:

— Послушай, София, не знаю, как сказать, боюсь, ты еще больше расстроишься… но, видишь ли, ты становишься приманкой для посетителей.

— Что?

— Кое-кому из клиентов нравится, что ты не тощая, не только буфера и кости, как у Хелен и Сандры. Не знаю, соображают ли они, что причиной тому беременность, но ты им нравишься Больше, чем прежде. То есть ты им всегда нравилась…

— Денни, я сюда не за комплиментами пришла, — перебила София. — Я знаю, чего стою. Но к чему ты все это говоришь?

Денни мягко повел плечами, закусил губу.

— Конечно, я понимаю, что это может показаться немного вульгарным…

— А разве мы до сих пор демонстрировали отменный вкус?

— Надеюсь, что да, — вскинулся Денни.

— Извини, продолжай, — сбавила тон София.

— Хорошо. Так вот, наверное, это продлится недолго. Не знаю, какие у тебя планы насчет работы, ведь ты начнешь уставать…

— Все лучше, чем безработица и вынужденное безделье.

— Я так и думал. Тогда не сделать ли нам специальный номер, с которым ты будешь выступать следующие месяца два… Ты за неделю наваришь на нем больше, чем сейчас навариваешь за месяц… Понятно, ставить номер будешь сама, попросишь кого-нибудь из девочек помочь. Хелен, например. У нее голова отлично работает…

София, все еще не уверенная, правильно ли она понимает, повторила вопрос:

— Денни, о чем ты, черт возьми, говоришь?

— О том, чтобы создать номер, который бы ничего не скрывал.

— Ты хочешь, чтобы я обыграла свою беременность?

— Да. Именно. Совершенно точно. Мы назовем это парным выступлением. Два в одном за те же деньги. Дошло?

До Софии дошло. И она растерялась, не зная, что сказать.

Она не знала, что сказать, но знала, кого спросить.

Хелен сочла идею фантастической: таким образом София сможет продолжать работать.

— Господи, детка, если беременные голливудские дивы красуются голыми на журнальных обложках, то чем ты хуже?

— Может быть, и не хуже. Но сдается мне, что Деми Мур и Шарон Стоун загребают куда больше денег, чем я, когда стаскивают с себя звездные прикиды. И потом, это кино, а не жизнь.

— Что с себя ни снимай, все равно стриптиз получается, и неважно, кто и сколько платит. А ноги у тебя куда лучше, чем у любой из них.

Хелен чуть было не добавила, что вряд ли София отважится демонстрировать свое тело после родов с той же готовностью, с какой она способна это сделать до родов. У самой Хелен, рожавшей дважды, бывало по-всякому, и кто она такая, чтобы навязываться подруге со своими прогнозами. Софии вскоре предстоит на собственном опыте познать радости швов и растяжек Заговор матерей, принявших обет молчания: зачем болтать попусту, когда стоит всего лишь несколько месяцев переждать, и София сама все поймет.

Каролина, спасенная Денни от неминуемой кары за длинный язык, разрывалась между слезным раскаянием, новой любовью и робкой надеждой на возобновление дружбы. Потому она пролепетала что-то о гениальном выходе из положения для всех, а затем с облегчением упала в объятия своего рыцаря в сверкающих доспехах. Она не сопротивлялась, когда ее усадили в такси и отправили домой к Денни, где она сперва наплачется до изнеможения, а потом побалует себя до одури, заказав ужин из тайского ресторана и посмотрев с полдюжины фильмов по видео. Хелен, наблюдая, как Каролина обвивается вокруг Денни, целуя его на прощанье, шепнула Софии: