– Могу помочь! – Емельян, прищурившись, покосился на тело Жоры, коснулся взглядом зависшего между столами Бейрута. – Только с одним условием, – заявил он, усаживаясь за компьютер Грищенко. – Мне нужно, чтобы вы…

– Стоп-стоп-стоп! – зачастил Медведев, перебивая неожиданного «помощника». – Мальчишек я и сам утащу!

Емельян, наклонив голову, непонимающе уставился на рассерженного профессора. Прошло несколько секунд, прежде чем он вскинул голову, сообразив, что тот имел в виду.

– Профессор, ты ведь не самый глупый представитель человеческого рода, – вздохнул одноглазый, огорченно покачав головой. – Я не собираюсь таскать тела твоих юных друзей. Я могу помочь им!

Медведев, соображая, сморщил лоб.

– Могу гарантировать, что мои сородичи на некоторое время оставят их в покое. Только это позволит им выжить.

Профессор выпучил глаза.

– Вирусапиенс? – только и сумел выдавить он.

– Наконец-то сообразил! – вздохнул бородач, с улыбкой поглядывая на вытянутую физиономию.

– Но как?

– Как я попал в это тело? – Емельян довольно потёр руки. – Вначале я боялся вас. Как же – создатели миров, родители Сети, всемогущие вершители. Все ждал, когда вы придёте и вышвырнете меня из виртуального мира. Но оказалось, что, оставаясь рабами своего никчемного тела, вы не умеете перемещаться в Сеть. Нужно было только ждать. И я ждал, пока волею случая не оказался в этом теле. Бесспорно, эта хлипкая во всех отношениях оболочка дает определенные радости, но и эмоции могут надоесть со временем.

«Когда ты-то успел это понять?» – подумал профессор, и вздрогнул, когда услышал ответ на невысказанный вопрос.

– Я же говорю, нельзя мыслить так прямолинейно, – воскликнул Вирусапиенс. – Когда? У того, кто может перемещаться во времени взад и вперед, и даже перпендикулярно ему, само понятие «когда» теряет смысл. Вот мы сейчас, например, стоим на доли секунды в стороне от ваших друзей и остаемся для них недосягаемыми.

– Чего ты хочешь? – спросил Медведев, резко оборачиваясь к Бейруту. Ему вдруг показалось, что молодой человек чуть-чуть пошевелился. И действительно, тело хакера едва заметно сдвинулось с места.

– Далеко пойдёт парень! – уважительно протянул Вирусапиенс. – Вот кого нужно бояться! – добавил шепотом.

Неожиданно его интерес к попыткам Бейрута преодолеть временной барьер иссяк.

– Давайте договариваться, профессор! – предложил он.

– О чём?

Вирусапиенс, оглядываясь, кивнул на стул:

– Присаживайтесь. Поговорим.

Профессор посмотрел на хакеров, и, понимая, что ничего изменить не может, сел.

– То, что я не один, вы уже знаете? – заговорил Вирусапиенс.

Медведев не мог понять, утверждает собеседник или спрашивает.

– Вот только кто создал меня и таких как я? Может, тот, кого вы называете Богом – а может и не он. Впрочем, сейчас это уже не важно, – махнул рукой псевдо-Емельян, ожидая вопроса, но профессор молчал, и он продолжил:

– Вы и раньше сталкивались с проявлением нашего разума. Не знаю причину, по которой мои сородичи периодически умнеют, но то, что на протяжении всей вашей истории находились отдельные представители разумного вида биохимических программ, способные изменять ваше тело – неоспоримый факт. Правда, раньше появление у нас разума было скорее исключением, но за последние полсотни лет с вашим миром что-то произошло. Что-то, что активировало наше развитие. Единичные случаи превратились в эпидемию. Миллионы моих собратьев, постепенно изменяясь, обретают сознание. Или, если быть точным, у них появляются зачатки разума, которые рано или поздно могут обернуться против вас. Некоторые из них пытаются изменить ваше тело, чтобы воздействовать на ДНК, в которую они встроены. Вот только пока они не столь умны, чтобы понять, что они и поддерживают тело носителя, и убивают его одновременно. – Вирусапиенс сделал паузу, чтобы дать собеседнику время осмыслить сказанное. – Ваших медиков не смущает, – продолжил он через несколько секунд, – что некоторые болезни, появившиеся в последние десятилетия, на первый взгляд кажутся заразными, но не имеют явных носителей. Вы допускаете несовершенство своих знаний, пытаетесь найти несуществующие вирусы, ссылаясь на их необыкновенную изменчивость. Придумываете сложные названия. Однако всё гораздо проще. Передается программа – точнее, кусок программы. Мои собратья, взаимодействуя друг с другом, обмениваются информацией. Они пытаются передать друг другу умение взламывать программу, встроенную в иммунную систему человека. Они уподобляются вашим же хакерам, заставляют ваше тело, реагируя на эти изменения, искать неспецифические пути самосохранения. Они пытаются усовершенствовать вашу оболочку.

– Ты имеешь в виду СПИД? – прошептал профессор.

– Я имею в виду более десятка болезней, затрагивающих вашу иммунную систему, – ответил Вирусапиенс.

Медведев вдруг подумал о том, что дала бы человечеству дружба с Вирусапиенсом и невольно вздохнул.

– Неужели вас устраивает ваш организм таким, каким он является в настоящий момент? Не могу поверить, что вам никогда не хотелось усовершенствовать его? – произнёс голос в голове, хотя губы Емельяна остались неподвижными.

– Если, по-твоему, рак и СПИД – благо, усовершенствование организма, то боюсь, мы не сможем сосуществовать в одном теле! – возмутился профессор. – Лучше уж неразумное вмешательство, убивающее нас, чем смерть в муках от умнеющих симбионтов.

Было очевидно, что Вирусапиенс в облике Емельяна пришел на встречу неспроста. «Что ему нужно?» – задумался Медведев, а вслух спросил:

– Думаешь, так легко изменять тело? Почему же ты сам до сих пор не восстановил глаз в организме, который захватил?

– Не захватил, – возразил Емельян. – Подправлю хозяина и уйду. Нужно время. Кстати, ты в затруднении, как меня называть.

Профессор вздрогнул.

– Можешь называть меня Виремельяном, – одинокий зрачок засветился улыбкой, когда Медведев напряженно засопел. – Странные вы существа! Так шумно и неприкрыто думать, и при этом бояться, что кто-то услышит ваши мысли – нелогично!

Медведева начинал злить затянувшийся разговор.

– Ты что-то хотел от меня. Что? – спросил он, рассерженный менторским тоном Вируса. – Говори или уходи!

– Опять ты нервничаешь, – произнёс бородач, не переставая улыбаться. – но то, что я предложу, нужно вам больше, чем мне.

– Давай ещё поторгуемся?! – рыкнул обозлённый Медведев. – Что ты хочешь?

– Хочу освободить своих собратьев, – ответил Виремельян серьёзно.

Заметив ироничную улыбку на губах профессора, он удивленно спросил:

– Ты думаешь, нам могут нравиться ваши несовершенные оболочки?

Тут пришло время удивляться Медведеву:

– А зачем тогда тебе нужно было это? – указав рукой на стоящего перед собой человека, профессор понял, сколь сумасшедшим мог показаться их разговор, если бы кто-то услышал его со стороны.