Ассистентка исчезла.

Теперь помощник – по вашей просьбе захлопнув все стенки ящика – может увезти его со сцены.

Комментарий

Разгадка этого традиционного, но всегда интересного зрителям фокуса, разумеется, в конструкции ящика. Будучи черным снаружи и изнутри, он кажется небольшим, но на самом деле размер его таков, что на дне ящика способна разместиться свернувшаяся калачиком ассистентка.

На массивной, медленно вращающейся опоре, встроенной в поворотный круг и способной подниматься и опускаться, ассистентка, скрытая под черным покрывалом, погружается на самое дно ящика, сворачивается калачиком в нижней части ящика, равной одной пятой его высоты, и задергивает над собой черные шторки.

Поочередное откидывание стенок ящика и возврат их в прежнее положение имеет целью отвлечь внимание зрителей от величины ящика. Когда вы в последний раз откинете сразу все стенки, зрители уже привыкнут воспринимать четыре пятых объема как все внутреннее пространство и не заметят, что нижняя часть ящика закрыта со всех четырех сторон.

Он придет!

О-куда-мне-бежать-от-шагов-моего-божества…

Некуда бежать. Хотя, наверное, уморительное было бы зрелище: Петя Миронов, печальный клоун, улепетывающий из манежа от фокусника Антонио Феери. Обхохочешься. Гораздо смешнее того, с чем Петя Миронов обычно выступает: одна миниатюра в первом отделении. Финальная часть дипломной программы, за которую он получил Гран-при в Варне, на фестивале артистов цирка. Дипломная программа называлась «Я вам не клоун». Тогда, помнится, подошел к нему чрезвычайно вежливый пожилой голландец и через гэбэшного, понятное дело, русского переводчика предложил ангажемент в своем цирке в Амстердаме. Петя Миронов, стремительно похолодев, стремительно же и отказался: сказал переводчику, что его в цирке на Цветном ждут. В цирке на Цветном никто его тогда не ждал. Однако по приезде в Москву Петю Миронова сразу же пригласили именно на Цветной – и он все гадал, за программу дипломную или за такой поспешный отказ от ангажемента в Амстердаме.

В цирке на Цветном Петя Миронов и увидел впервые Антонио Феери. С «Фокусами, изжившими себя». «Вот посмотришь, это настоящий мастер», – пообещал Пете жонглер Игорь Загайнов, и Петя приготовился смотреть мастерство. Филигранную работу рук, знающих наизусть каждый миллиметр воздуха. Безупречную последовательность точных трюков, к которым не подкопаешься. Блистательную совокупность виртуозных обманов.

Но Антонио Феери появился на арене – и Петя Миронов сразу забыл, зачем пришел. Он даже и то забыл, куда он пришел. Потому что, казалось, не помнил он, не знал он ничего этого – ни истоптанного им вдоль и поперек круглого пространства манежа, обнесенного низким барьером, ни чистого света, идущего ниоткуда, ни молчащей пропасти зрительного зала… Никогда прежде не бывал в сих краях Петя Миронов и даже представить себе не мог, какие высокие стихии дремлют здесь, какая древняя сила таится под сводами, как чувствуется присутствие Бога.

Всю ночь и все следующее утро после «Фокусов, изживших себя» Петя Миронов жил с ощущением попавшего в шторм и уже простившегося с жизнью морехода, которого капризница-судьба грациозным мизинчиком – просто так, случайно оказавшись поблизости – вытолкнула на тихий берег. Даже на репетицию брел он по тихому этому берегу, брел и смеялся – не то от счастья, не то от того, что сошел с ума. Он ничего не знал и не понимал больше, он слился со всем вокруг на тихом берегу и сам превратился в маленькую часть окрестного ландшафта – камешек, отшлифованный водой, пучок сухой травы, несомый ветром, пустую пачку из-под сигарет марки «Князь Серебряный»…

Вот эта-то вот пустая пачка из-под сигарет марки «Князь Серебряный», непонятно кем принесенная в окрестный ландшафт, и заставила Петю Миронова остановиться. Обернуться. Поднять «Князя Серебряного» с земли. Фабрика «Ява», Москва. Совсем они, что ли, там… на фабрике-ява-москва в уме повредились – сигареты с такими названиями выпускать? Петя Миронов вообще-то и сам курил, года три уже как, но «Князя Серебряного» никогда в табачных киосках не видел. А тут – вот, пожалуйста… Что-то было такое с дурацкой пустой пачкой этой… в жизни его совсем неуместное.

Петя Миронов огляделся вокруг и понял, что опять забрел куда-то. Такое с ним часто бывало, и в глубине души он даже немножко гордился этим, охотно вспоминая мамины рассказы о Михаиле Чехове: как тот опаздывал на репетиции, заглядевшись по пути на играющих детей или случайно заблудившись на незнакомых улицах. Откуда маме было об этом известно – это он всегда забывал спросить.

«Так-с… и где же мы теперь?» – попытался сориентироваться Петя Миронов и принялся искать табличку с названием улицы… нет, кажется, переулка.

Но увидел табачный киоск, а в нем – сигареты «Князь Серебряный».

– Это новые ведь совсем, правда? – спросил он через обычное для табачного киоска крохотное окошечко у невидимой киоскерши, подав двадцать пять копеек и попросив пачку «Князя Серебряного».

– Что значит «новые»? – ответила та мужским голосом.

– Ну… раньше, вроде, не выпускались такие сигареты, – от всего сразу растерялся Петя Миронов.

– Всегда выпускались, – сказал голос и добавил: – Еще что-нибудь?

– Да нет, спасибо…

Окошечко захлопнулось со словами: «Дует очень сильно».

Петя Миронов смотрел на выставленные за стеклом киоска пачки. Ну, понятно, «Опал», «ТУ-134», «Стюардесса», «Ява-явская», этот вот… «Князь Серебряный». А к ним – смотри-ка: «Бородинская панорама», таких я тоже не встречал, даже «Marlboro» (странно… в свободной продаже, дорогие, наверное), «ВДНХ»… и их не помню. Что-то случилось с табачной промышленностью за последнюю ночь: он насчитал пять новых сортов сигарет, о которых еще вчера и понятия не имел.

Со странным чувством нездешности Петя Миронов побрел от киоска, снова погрузившись в состояние камешка, отшлифованного водой, и внутри себя ведя вот уже два часа как начатый разговор с Антонио Феери. Улица, по которой шел Петя, была ему незнакома: это здесь-то, в районе, который он, Петя Миронов, уже наизусть знал! На одном из домов прочитал под старым фонарем идущую небольшим полукругом надпись: «6-й Неглинный пер.»… ну, понятно, запутался в Неглинных переулках, их тут, кажется, пруд пруди. Дойдя до конца переулка, свернул куда сердце велело – налево – и оказался на Голофтеевской улице. Это какая ж такая – Голофтеевская? Ох, большой город Москва, никогда в нем не освоишься!

На Голофтеевской улице был огромный универмаг с надписью «Голофтеевский пассаж». Петя Миронов решил зайти внутрь погреться. На первом этаже Голофтеевского пассажа обнаружилось маленькое пустое кафе. Все равно на репетицию он уже опоздал… а тут так замечательно пахло кофе!

– Кофе, пожалуйста, – сказал он миловидной девушке, с явным интересом читавшей книгу.

– Пожалуйста… какой? – спросила девушка, оторвавшись от чтения.