и продлить неожиданное это мгновение. Недовольно замычав, когда Пенни шевельнулась в его руках, напрягся сильнее телом, не желая ее выпускать..

Девочка… Не жадничай, дай погреться ещё хоть немного.

Как он мог не ощущать и не замечать, насколько сильно замёрз, став похожим на ледник изнутри? Обмороженное это нутро щипало и жгло от ее тепла. Мысль, что, может, она ничего не знает, может была так зла, что не стала искать и смотреть, мелькнула в голове, отрезвляя. Столько лет он, не отдавая себе отчёта, ждал простого этого приятия, что сейчас был готов обмануться, получив шаткий повод. Отвесив себе мысленную оплеуху, Алек открыл глаза в надежде разобраться, но не успел даже отодвинуть Пенни от себя, чтобы вглядеться в ее лицо, ища в нем ответы, как губы ее, эти сладкие, пьянящие и лишающие воли губы, коснулись его собственных, напряженных, натянутых в плотную межу рубежа, вновь выбивая сиплый вдох из-под ребер. Он тут же забыл о сомнениях, о вопросах, родившихся в голове. Остался только трепет ее губ и дрожь тела мгновенно передавшаяся ему.

— Бессердечная, — вымученно простонав сквозь зубы, Алек разжал руки, борясь с желанием никуда ее не пускать.

Ну какая паэлья девочка? О чем ты вообще?

Он знал, что может, в самом деле может ее не отпустить, что нужно только прижать плотнее, надавив ладонью, распластанной меж лопаток, выудить из-за пояса джинсов футболку до треска натянутую на раздавшейся от возбуждения груди.

Кого ты обманываешь девочка? Ты такая же голодная, как и я. И паэлья твоя тут вообще не приделах.

Вздохнув, он улыбается, стараясь думать о чем-то, кроме пухлых ее губ. Да что там, просто стараясь думать, а не отдаться на волю инстинктам.

— Уж я-то какой, — вот так легко и просто признавая очевидное, он все же решает выпустить Пенни из объятий. Пусть останутся в его памяти такими. Не просто прелюдией к хорошему сексу. Пусть будет у него ещё что-то, что вспомнить о ней. Тепло, щемящее, без обещания палавких ласк. И руки. Нежные, обволакивающие стягивающие кровоостанавливающий жгут на пульсирующем, развороченном нутре.

Прохладная вода из крана помогает сморгнуть это наваждение. Перестать крутить в голове бесконечное "может всё-таки". Нельзя позволить себе даже допущений. Она просто не знает. В этом все дело. Поэтому такая невозможно ласковая, открытая и глаза такие светлые, теплые, без страха, ненависти и презрения. Просто обезоруживающие. Какой уж тут бронежилет. Гол как сокол под этим взглядом.

Как легко пробить тебе в печень, Лестер. Раз-два и шатает, как былинку. Теряешь хватку, майор.

Нарезая мясо и кальмаров (терпеть их не мог, кстати) Алек пытался слушать щебет Пенни, но мысли сами уплывали к другому. Этот незапланированный вечер был будто сюрреалистичным приветом из прошлого. Из тех времён, когда у него была совсем другая жизнь. Семья, друзья, такие вот беззаботные вечера наедине с женщиной, которую он, мать ее, любил. Поддразнивания, мимолетные ласки за обычными, бытовыми занятиями. Нормальная, человеческая жизнь. Можно было сколько угодно себя убеждать, что ему всего этого не надо и не хочется. Успешно убеждать. А потом один вот такой вечер и вся эта теория, подкрепленная годами практики в пике срывается в самое пекло недр земли.

Бросив вопросительный взгляд на Пенни, Алек вспоминает, что даже будучи злым в то утро, на нее и на себя тоже, думал после отъезда, как они добрались. Пенни ведь боится машин, ещё авария эта недавно…

Ему должно было бы наплевать, а не было.

— Майк хороший мужик. Рукастый. — Не раздолбай и даже не алкаш. Один тоже. Жена завела роман с богатым туристом и свалила за лучшей жизнью, оставив бедолаге сына и кислое послевкусие. Что вам бабам надо, а?

Пенни все что-то болтала, летая по кухне вольной птицей. Алек любовался ей открыто, с лёгким туманом задумчивости в глазах. Вот ей, например, что надо? Вспомнились ее наивные разговоры про любовь и все вот это. Но на деле Лестер ещё не встречал женщин, согласных на рай в шалаше. Согласилась бы Пенни, вздумай он предложить бросить все это: магазин, друзей, красивую городскую жизнь. Ради глухой Ирландской непогоды, без горячей воды и магазинов, без кино и интернетов. Зато с ним. Да ну, конечно нет.

— Иногда приходится выезжать решать бумажные дела. Мы живём в бюрократическом мире, Пенни, — расплывчато отзывается он. И недавние горькие мысли оттеняют горечью тона эти слова, очень органично вписываясь в контекст.

— Ну что там? Сколько до готовности? — открыв холодильник, Алек просматривает оставшееся вино, рассчитывая, что друг этот прикупил не только в паэлью, но и к ней тоже. Найдя, что искал, разливаетпо бокалом холодное Вердехо. Сухое, с цитрусовым послевкусием. Хороший вкус у этого друга, чего уж.

Протянув Пенни бокал, любуется ее небрежной прической, простым нарядом, без присущего красивым женщинам пафоса и кричащей сексуальности. Ее притягательность в том и была. Ей не нужно было всех этих уловок, чтобы от одного взгляда на нее мышцы сводило томительным напряжением. Простая, непосредственная и открытая миру. Поразительно для женщины 30 лет. К этому времени уже обычно успеваешь распробовать все сомнительные прелести взрослой жизни и вот этот весёлый блеск сереет, отполированный пережитым. А она такая чистая и искренняя. Будто никакой херни в ее жизни и не случалось.

ПЕННИ

Не сказать, что Пенни чувствовала себя слишком расслабленной, ей нравилось присутствие Алека рядом, но в то же время немного напрягал его загруженный вид. Мужчина будто то и дело уходил в себя, вспоминая что-то или размышляя над чем-то. Она прямо таки боролась с любопытством. Вот теперь это точно было любопытство — спрашивать “А что ты тут делаешь?” было немного неэтично и Алек красиво ушел от прямого ответа.

Нечего совать нос в чужие дела, Льюис.

Кажется, она даже покраснела. Что ж, в этот раз он хотя бы не вышел из себя. Уже лучше. Всё же Пенни решила, что пора прекращать эти неудобные вопросы и попытаться просто приятно провести время.

Вид и движения Алека её завораживали. Она опять ловила себя на том, что рассматривает его. О, конечно она не забыла, как он прекрасен без рубашки. Скорее, она почти забыла как он привлекателен в ней. Руки его быстро справились с бутылкой какого-то вина. Наверняка, Алек в них разбирался. Во всяком случае, он выглядел так, будто разбирается абсолютно во всём. Льюис снова поймала себя на мысли, что ей бы хотелось узнать, а есть ли что-то, в чем Алек не разбирается? Вот с танцами у него всё