— Останется дело за малым. Найти накопитель.

— Накопитель у нас уже есть. Но у нас мало времени. Это уже не первый случай, когда мы находим подобные вещи, но накопители не вечны, через какое-то время они исчезают.

— Что представляют из себя накопители?

— Если не согласишься на наши условия, то тебе придется спрашивать об этом у Голиковой. Выдающий специалист. Кем она командовала до прокуратуры? Автомобильной промышленностью?

Деко уставился на него, как на преодоленной препятствие, Вершинин отчего то обиделся:

— А самому тебе зачем Пантанал? Дочку хочешь вылечить?

Взгляд напарника заледенел, об него можно было резать сталь.

— Это не твое дело, белый!

Совещания.

На совещании у Коликовой присутствовали сотрудники СК и прокуратуры. Вершинин прикидывал, какую информацию ему утаить, но его так ни о чем и не спросили. Солировал Мартынов. Говорил долго и убедительно, так что становилось ясно, что он ни хрена не знает. Сэм Зелепукин пропал. Бесследно исчез.

— С большой долей вероятности сбежал из Европы в Африку, — сообщил Мартынов.

Коликова солидно обещала связаться с африканскими коллегами.

Илья Стадник так же потерялся. Согласно агентурным данным, перед самым исчезновением он встречался с местным криминальным авторитетом по прозвищу Мурза, который вскоре был убит.

— Скорее всего, это никак не связано. Парнишка испугался и сбег! — браво доложил Мартынов.

— Что удалось выяснить об объекте продажи? — спросила Коликова, стыдясь назвать тамгу тамгой.

— Скорее всего это блеф. Товар никто не видел. Его упоминали только бравые солдатики. Наверняка хотели кинуть барыг и срубить бабла по-легкому. Сейчас в одном нашем Париже в продаже десятки артефактов Великого Луки. Если их всех на него надеть, он так бы под ними и умер.

Совещание довольно захрюкало. Боже, куда мы катимся, послал мысленный вопль Вершинин.

Алкоголикова сокрушенно покачала головой.

— Надо работать в области антирелигиозной пропаганды. Охватить электорат. В этой области не хватает прорыва.

Она подытожила.

— Сэма Зелепукина объявим в международный розыск, а дело будем закрывать. Оформляйте документы, отписывайтесь. Кстати не вижу господина Кима.

— Срочно вызван в Самару! — пискнул кто-то. — Ночью улетел.

— Странно, и мне ничего не передал, — подумала вслух Коликова. — Ну да ладно. Если у вас все, я никого не задерживаю. У меня сейчас еще одно совещание, с мэром Парижа господином Потресовым.

В коридоре Вершинин нагнал Барышникова.

— Какие записи с видеокамер? Дело закрыто! — запротестовал он, но быстро сдулся, когда Вершинин доброжелательно сообщил ему, что скоро поедет домой в Россию и может прихватить его с собой.

Выяснилось, что записи у Барышникова в кабинете. Вершинин пошел с ним и получил старую раздолбанную флешку.

Когда вышел на улицу, Деко раздражённо помигал фарами.

— Опаздываем на совещание!

Как и у Коликовой у Вершинина в этот утро было назначено 2 совещания. Никогда он не жил столь насыщенно. Он отдал флешку Деко и велел проверить как можно скорее.

— А что там?

— Записи с камер наружного наблюдения. Надо выяснить, кто убил Башмакова. Что насчет Сэма Зелепукина? Удалось что-нибудь нарыть?

Деко сказал, что все у полковника.

На совещании у Вальяна присутствовали лейтенант-полковник Бертлен, капитан Геррен, лейтенанты Дюккре и Колло. А также совсем молодой асперант Лепаж, который напомнил Вершинину такого же молодого и неистового Пашку Савостьянова из областного УВД.

Про Вершинина Вальян сообщил, что он находится здесь в рамках сотрудничества, но болтать об этом не велено. И совещание началось.

— Что у нас по Сэму Зелепукину?

Если бы у Вершинина сохранилась хоть капля гордости, он бы возгордился-по его запросу работал французский отдел!

Докладывал Геррен.

— Мы получили все данные, начиная с рождения. — он передал принтерные распечатки полковнику. — Как и предполагалось, есть нестыковки, типичные для Проекта. Мы бы их не заметили, если бы целенаправленно не искали.

— Некоторые могут быть не в курсе, капитан. Проектом отныне мы называем все, что имеет отношение к вы знаете теперь к чему, — пояснил Вальян.

Вершинин понял, что он обращается прежде всего к нему, а под Проектом подразумевается Пантанал.

— Свидетельство о рождении восстановлено непосредственно перед поступлением объекта в СК. Мы выяснили, что документация роддома в Саратове сгорела, так что оригиналов выписок не сохранилось. По документам объект закончил школу в том же городе, но на фотографиях выпускников его нет. Одноклассники его не помнят. Далее-военный институт.

Первоначально он назывался Дальневосточный, затем неоднократно переименовывался и переезжал. С документами полная неразбериха. Мы думаем институт выбран неслучайно. Там легко было затеряться. Номер диплома соответствуют номерам, выданным в тот год выпуска, но проверить выпускался ли тогда диплом с таким номером не представляется возможным. Мы подняли зачетные листы за нужный период, но студента с такой фамилией обнаружить не удалось. У меня все.

— Типичная биография оператора накопителя, — заметил Дюккре. — Они берутся словно ниоткуда, наследуют чужую биографию. Зачем?

— Этот вопрос я должен задать вам, месье, — возразил Вальян. — С операторами накопителей мы сталкиваемся не впервые, правда, без особого успеха. На контакт они не идут, при задержании предпочитают смерть. Мы знаем, что операторы накопителей всегда двое-пилот и дублер. Если Сэм Зелепукин пилот, то рядом должен быть дублер.

В этот момент Вершинина так засвербело на открытых участках кожи, что впору было заподозрить чесотку. Он понял, кто был дублером Зелепукина.

Затем плавно перешли к обсуждению личности Илья Стадника.

— Что удалось выяснить про васьков? Прошу пардон, про солдат? Где познакомились Стадник и Башмаков?

Докладывал лейтенант Колло.

— Оба служили в русском легионе, но разных частях. Пересеклись лишь однажды, когда лежали в госпитале. Помните, колонель, случился такой медицинский эксперимент пару лет назад-Зигзаг. Мы подозревали использование технологий Проекта, но подозрения не подтвердились.

— Теперь я в этом не уверен, — полковник пожевал собственный язык.

— Разрешите? — встрял Вершинин неожиданно для себя, до сего момента решивший молчать, но его распирало знание, ка отличника на контрольной.

Разве он виноват, что умнее их всех?

— Можно про Зигзаг подробнее.

Вальян кивнул Колло, то продолжил.

— Мы выяснили, что целью эксперимента было достичь эффекта так называемой технологической невидимости. Подопытный должен был чувствовать направленные на него видеокамеры и рефлекторно избегать их. Это касалось любой фиксирующей аппаратуры. Своего рода биологический антирадар. Яйцеголовые собирались пойти еще дальше, чтобы подопытного нельзя было обнаружить даже визуально, но что-то у них не срослось. Подопытные обосрались, кое-кто до летального исхода, и эксперимент прекратили.

— У Ильи Стадника срослось! — возразил Вершинин. — При расстреле спецназа работала чертова куча камер, и ни одна не поймала его в объектив. Кстати, по вашим словам, Стадник контактировал Мурзой. Последний мертв, а где Стадник? Его не нашли. Снова Зигзаг сработал?

— Надо подключать инженерный отдел, — решил Вальян. — Я сам