— А мы это… ну… — домовой смутился. — Вообще-то, мы гривы лошадям расчесываем.

Котенок фыркнул.

— Вот и найди себе какую-нибудь лошадь. А пока не найдешь — никакой пользы от тебя нет!

Домовой обиженно засопел.

— А еще, — произнес он с угрозой, — мы можем лошадям на хвост репьев насажать, если хозяин себя плохо ведет и молоком нас не потчует.

Котенок покосился на свой хвостик и поспешно убрал его под себя.

— Слушай… а ты только лошади можешь гриву расчесать? Или кому угодно?

— В смысле? — не понял домовой.

— Ну вот, например, если есть кошка…

— Нет! — домовой резко вскинул подбородок. — Так низко я еще не пал!

— Ну и ходи тогда голодный.

Котенок присел возле мисочки и принялся лакать молоко. Домовой посопел некоторое время в сторонке, вздохнул и подошел к Котенку, на ходу доставая из кармана гребешок.

— Откуда начинать?

— С хвоста, — ответил Котенок и подвинулся.

…

— Ой, какой у вас котик пушистый, лоснящийся!

— Молока много жрет потому что.

* * *

У одной старой почтенной утки родился гадкий утенок. Утка им страшно гордилась, всем показывала и говорила: «Вот, смотрите! Из него вырастет прекрасный лебедь!» Время шло — и из утенка выросла гадкая утка. Отвратительная просто.

Потому что только в жизни из гадких утят вырастают прекрасные лебеди. А в сказках им сперва надо удрать с птичьего двора и год проскитаться на чужбине, мучаясь и страдая.

А это ведь была сказка, не так ли?

* * *

— Я тебя люблю.

Душа вздрогнула и проснулась.

— Я тебя хочу.

«Меня?..»

Душа распахнула пошире окошки глаз и выглянула наружу.

Перед ней стояла другая душа, молодая и симпатичная, одетая в красивое ухоженное тело.

В ответ на немой вопрос чужая душа успокаивающе помахала рукой: всё, мол, в порядке, не обращай внимания.

Душа кивнула, поставила тело на автопилот, свернулась калачиком и уснула. Происходящее её никак не касалось.

* * *

Иду по улице, а там люк не закрыт. А я, как назло, замечтался и в упор ничего не вижу!

Только собрался туда навернуться — как ухватила меня за левое плечо чья-то мозолистая рука и в сторону рванула, в самый последний момент.

Оборачиваюсь я — а там черт. Как есть черт, с рогами и копытами, а сам весь аж трясется от нервного напряжения и бормочет только: «Ах ты ж гад! Да что ж ты делаешь, сволочь?»

Я вкратце расскажу. Это был мой бес-хранитель. Работа у него такая — меня оберегать.

Почему не ангел? Ну вот так получилось.

Я ведь, оказывается, если ему верить (а чего бы и не верить, сам всегда подозревал!), сволочь редкостная. Такие сволочи встречаются по одной на миллион. Очень у Преисподней на меня грандиозные планы были. А я их, типа, подвел. Ну вот лень мне гадости творить! Как ни крути, а если мне вот сейчас помереть — для Ада я потерян. Что-то простится, на что-то амнистия выйдет, опять же, Суд проявит милосердие — и только они меня и видели. Так что Аду моя смерть очень даже невыгодна, пока есть хоть какая-то надежда.

А Небеса, напротив, вовсе бы не возражали. Вот и выходит, что оберегать меня приходится бесу-хранителю. А ангел, наоборот, всё больше подножки ставит.

* * *

Я читал криминальную хронику. Бес сидел на моём левом плече и болтал ногами. Ангел-хранитель, как и положено, незримо парил над другим плечом.

— Маньяка-убийцу поймали, — сообщил я. — Семнадцать человек задушил!

— Четверых, — зевнул бес.

— Но он же сам признался!

— Псих, вот и признался. Набивает себе цену. Читай дальше. Кого там ещё поймали?

— Этого, который украл сорок миллионов. Завтра суд.

— Дадут два года, — со знанием дела кивнул бес. — Через три месяца освободят условно.

— Что-то мало, — усомнился я.

— Мало?! Да он этих миллионов в глаза не видел! За что его сажать?

— Как — не видел? Он же сам пришёл, с повинной…

— Мало ли, пришёл… Ему сказали: «На тебе два миллиона, только скажи, что украл сорок.» А он что, дурак, от таких денег отказываться?

— Насильника поймали, — хмуро продолжил я. — Серийного. Педофила.

— А этому четыре года, — радостно подхватил бес. — Выпустят через три, за хорошее поведение.

— И он больше не будет никого насиловать?

— Он больше не будет попадаться, — уклончиво ответил бес.

— Хреново.

— Да уж. Дурацкое у вас судопроизводство, и сроки смешные. То ли дело у нас!..

— А кстати, — я закрыл газету, — какое наказание его ждёт у вас?

— У нас? — хихикнул бес. — Его ждут сорок юных дев, прекрасных лицом и телом.

— Э-э?!. Минутку, а разве это не?..

— No comments, — сухо отозвался ангел из-за правого плеча.

— Ха! — бес снисходительно улыбнулся. — Ты просто не представляешь себе, что могут сотворить сорок юных дев с одним педофилом!

* * *

— Послушай, — спросил я беса, — почему ты такой вредный?

— Я — вредный?! — подпрыгнул бес. — Да ты вообще знаешь, кто я такой?!

— Знаю. Ты — злое искушающее начало, живущее в человеке.

— Вот именно, в человеке, — горько скривил губы бес. — Не будем уточнять, где именно. Ты хоть представляешь себе мои жилищные условия? И могу ли я после этого любить людей?

* * *

У каждого человека есть свой ангел-хранитель. Сколько людей на свете — столько и ангелов.