Поджаров в тот же миг оказался рядом, отмахнулся от начальника службы безопасности и повлёк Ражного в сторону.

— Все, я вспомнил тебя! — сказал таким тоном, будто приговор выносил. — Ты был в Гудауте на чемпионате! Это ты же тогда грузина сделал?! Как его фамилия была? На «или»…

— Я не был в Гудауте, — перебил его Ражный.

— Ну как же? С Кормалевым боролся в полуфинале!

— Кормалев был чистый самбист. И я с ним никогда не боролся.

— Слушай, не пойму, ты чего темнишь? Я же отлично помню!

— С кем-то спутал, — он высвободился, давно заметив, что старший егерь Карпенко делает ему знаки, зовёт к себе, не смея встрять в разговор. Ражный подошёл к егерю, и тот повлёк его подальше от гостей.

— Сергеич, ты Героя посылал куда-нибудь? — встревоженно спросил он.

— Посылал…

— С ружьём посылал?

— Нет, присмотреть за этой… сучкой, которая тонула…

— А он схватил ружьё, патроны и побежал вниз по реке. Рожа свирепая… Полчаса назад…

— Почему сразу не доложил?

— Да тебя этот… все за рукав таскает, — кивнул на фигуру Поджарова.

Оставив Карпенко, Ражный незаметно спустился под берег и стал отвязывать свою лодку.

— Эй, ты куда? — спохватился финансист. Уйти из-под его ока было невозможно и послать подальше — тоже, поскольку хотелось сначала выяснить, что стоит за пристальным интересом к нему.

— Скоро стемнеет, — президент запустил мотор. — Ему же завтра в Нью-Йорк…

— Я с тобой! — финансист вскочил в лодку. «Горгона» тоже что-то закричала, замахала руками, но Ражный выехал на плёс и помчался вниз. Река крутилась между холмов, выписывая большие меандры, размывала берега, и стройный сосновый лес рушился в воду, захламляя фарватер. Даже зная его, ездить на скоростной технике здесь было опасно, тем более в сумерках или ночью.

Случилось то, чего ожидал Ражный: телохранитель сидел на берегу мокрый сразу же за третьим поворотом, умудрившись наскочить на топляк ещё при свете. Увидев лодку, зачем-то начал палить из пистолета в воздух. Мотоцикл у него опрокинулся и уплыл, а сам он едва добрался до берега, поскольку был в кожаных брюках и такой же куртке. Каймака он так и не догнал, хотя все время видел впереди, пока тот не скрылся за поворотом.

Ражный уже едва скрывал тревогу: если его не подстрелит Герой — а берегом, срезая длинные речные меандры, он может и обогнать его, — то налетит вот так же на корягу, вышибет мозги или просто на дно уйдёт, раков кормить…

Подсадив телохранителя, поехали дальше. А Поджарову было на все наплевать, тем более на своего шефа. Перескочив к Ражному на корму и перекрикивая вой мотора, он спросил:

— Послушай, а ты Пашу Диева знаешь? Вольник из Мурманска?

— Знаю, — без интереса сказал Ражный, не желая продолжать эту тему.

— Ага, значит, ты был в Минске! На кубке, в восемьдесят седьмом! Вот откуда я тебя знаю!.. Но что я фамилию твою никак не вспомню? Ражный… Убей бог… — и видя, что разговаривать с ним не желают, презрительно махнул рукой. — Ну его на хрен, брось ты переживать! Успокойся, все нормально. Знаешь, откровенно сказать, капризы надоели! Если жрать, то подавай всякую падаль. Сам подумай, нормальные люди едят такую гниль?.. И баб своих привёз! Ты посмотри на них! В голодный год за мешок картошки бы не стал, а ему самое то… Или мужиков подавай.

— Мне наплевать на твоего шефа, — отозвался президент. — Но он мой гость, и я получил предоплату.

— Бизнес, конечно, святое дело, — согласился Поджаров. — Да мы русские люди или уже нет?

— Новые русские…

— Нет, это я к тому, что нечего выдрючиваться. На природе и в бане все равны. Не бойся, получишь расчёт, — как-то многозначительно пообещал Поджаров. — Моя гарантия. Я финансовый директор.

— Утешил…

В это время телохранитель, рыщущий взглядом по берегам, закричал, заблистал глазами, указывая рукой на берег. Там, у песчаной косы, на отмели, стоял водный мотоцикл.

Ражный заложил крутой вираж и причалил рядом, выключил двигатель. Японское чудо техники оказалось привязанным за специальный штырь, вонзённый в песок. Размазанные по сырой глине следы вели на берег — Каймак гулял где-то по суше.

Поджаров облегчённо вздохнул, однако с прежним воинственным видом сказал полушёпотом:

— Ну, что я говорил? Да с ним никогда ничего не случится!

В сумерках эхо было звучным и многократным из-за пересечённой местности. Что-то зашуршало в угнетённых, изуродованных ветром соснах, и телохранитель, легко выпрыгнув из лодки, понёсся в гору.

Ражный чуял, что поблизости никого нет, по крайней мере, на полкилометра в округе. Он не мог объяснить этой своей способности — чувствовать человеческое присутствие, но такая интуиция ещё ни разу не подводила.

— Ты ещё не устал от хлопотных гостей, Вячеслав Сергеевич? — вдруг спросил финансист.

Они не знакомились, хотя имя Поджаров мог узнать и от егерей, и это обращение ещё больще насторожило его: он был для финансового директора «Гор-гоны» если не слугой, то чем-то вроде официанта, которого величать не принято.

— Это мой бизнес, — сказал в сторону Ражный.

— Какой это, на хрен, бизнес?! — он натянуто засмеялся. — Вячеслав Ражный лесник! Бизнес нашёл — всякой шпане прислуживать!

— И шеф ваш — шпана?

— Ну, шеф с закидонами, но не шпана. А остальные — шушера! Одни панты! Они в спорте больше пивной кружки веса не брали!.. А ты — Ражный! Ладно, не буду темнить. Я тебя сразу же узнал. Вернее, можно сказать, по моей инициативе отмечаем юбилей на твоей базе. Это я вышел на твоего приятеля, заплатил ему бабки и заставил устроить отдых на базе.

С этого момента Ражный определил для себя, что вступил в поединок, и начавшаяся схватка потому вялая, что Поджаров не приступил к активным действиям, а пока прощупывает соперника, ищет уязвимые места и, возможно, ждёт подкрепления.

И вот уже пробует пойти на обострение…

— А что было сразу-то не сказать? Крутил, вертел…

— Подходы искал, — признался финансист. — Боялся отпугнуть повышенным интересом,

— Чем же я обязан за столь пристальное внимание?

Поджаров улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Не ты обязан — мы тебе обязаны. Отдохнуть епархии у самого Ражного! Они же никто этого не осознают. Но зато я отлично представляю, с кем имею дело.

— Ну-ну, продолжай, — разрешил он. — А я тебя послушаю.

— Помню, у тебя привычка была перед схваткой руку в штаны пихать, яйца укладывать. Была?.. Мы ещё смеялись: ну все, Бирюк яйца уложил, сейчас противника уложит! А ты прилично боролся! Я только-только мастера выполнил, а ты…