– Хочешь сказать, это тот жиробас, что систему защиты нам ставил? – протянул Дюбель.

– Разумеется, это он, – с легким раздражением от того, что приходится озвучивать очевидные вещи, подтвердил незнакомец. – И очень тебя прошу, Аркаша, не посылай к нему своих троглодитов. Я сам им займусь. Этот парень куда полезнее живой, чем мертвый.

«Это совладелец казино, – поняла вдруг Рита. – Кратов или как там его называл Санек? И, видимо, в этом тандеме он – главный».

– Ладно, – сумрачно бросил Дюбель. – Только кто нам тогда бабло вернет? Восемьсот тонн зелени, не хрен собачий.

– Не беспокойся, ребят с баблом мы поймаем. Их, можно сказать, уже поймали, – заверил Кратов. – А девушку отпусти, с нее все равно взять нечего.

Он вдруг шагнул к Рите и спросил:

– Как вас зовут?

– Маргарита, – буркнула она.

– Борис, – представился он. – Пойдемте, Маргарита, я подвезу вас до города, – предложил Кратов, протягивая ей руку.

Ладонь его была холодная, под стать безэмоциональному голосу, и Рита, коснувшись ее, с трудом сдержала дрожь. Черт знает почему, этот человек казался ей опаснее, чем пышущий агрессией Дюбель. Едва выбравшись из ямы, она разжала кисть и пошла рядом с Кратовым, сунув руки глубоко в карманы.

– Вали отсюда, – гаркнул ей в спину Дюбель. – И только сунься еще раз в мое казино, я тебя порву, так и знай.

Небо над лесом уже посветлело, наливаясь рассветной синевой. В придорожных кустах заухала какая-то бессонная птица. Автомобиль Кратова оказался грациозным и поджарым, словно черная пантера, это была редкая модель изысканной «Альфа-Ромео». Кратов распахнул перед ней дверь и опустился рядом на заднее сиденье. Безмолвный шофер, не дожидаясь команды, завел мотор, и машина плавно рванулась с места.

В салоне автомобиля Рита скорчилась в углу сиденья, прилагая все силы, чтобы не застонать от боли. Теперь, когда уровень адреналина в крови постепенно понижался, избитое тело прямо-таки выкручивало спазмами. Расфокусированным от боли взглядом Рита скользнула по лицу Кратова. Ему было около сорока, короткие жесткие волосы тронуты сединой. Его немного портили костистый нос и тонкие, плотно сжатые губы. Темные глаза из-за стекол очков в тонкой, явно очень дорогой оправе смотрели внимательно и отстраненно. Этот человек явно не был добрым самаритянином. Чего же ради он заставил Дюбеля ее отпустить?

Кратов бросил на нее быстрый взгляд и протянул носовой платок. Рита отерла лицо, на полотне остались следы крови и брызги грязи. Скула, по которой заехал один из головорезов Дюбеля, ныла немилосердно. Кратов рассматривал ее внимательно. Ее синяки и ссадины, кажется, не вызывали у него ни малейших эмоций – ни сочувствия, ни отвращения. Он просто принимал их к сведению, вот и все.

– Маргарита, вы смотрите на меня волком, – заметил Борис. – В чем дело? Вы меня боитесь?

– Нет, – дернула плечами она. – Просто… не люблю и не понимаю благотворительности. Вам что-то от меня нужно?

– Нет, – в свою очередь, ответил он. – Вам хочется знать, почему я не дал Дюбелю вас убить? Просто на свете не так уж много интересных мне людей, и я, насколько возможно, стараюсь не сокращать их количество. А вы мне интересны.

– Почему? – недоверчиво спросила Рита.

– Потому что вы оказались достаточно умны, чтобы разработать аферу с ограблением казино, и достаточно легковерны, чтобы позволить вашим подельникам вас подставить. Из этого можно сделать вывод, что вас интересует не столько прибыль, сколько адреналин, опасность. Вы сами провоцируете ситуации, из которых можете не выйти живой, и тем не менее все еще живы. Это интригует.

– Вы меня впервые видите. С чего вы все это взяли?

– Просто интуиция, – пожал плечами Борис. – Я привык ей доверять. И она же подсказывает мне, что однажды мы встретимся снова.

Автомобиль уже подъезжал к Москве. Рита увидела впереди бетонную эстакаду Кольцевой автодороги и быстро ответила:

– Надеюсь, что нет. Высадите меня здесь, пожалуйста.

– Пожалуйста. – Кратов приказал водителю остановиться.

Автомобиль притормозил у обочины. Рита распахнула дверь, все еще не веря, что ее так просто отпускают, что эта безумная ночь закончилась, а она все еще жива.

– До свидания, Маргарита, – попрощался Кратов и улыбнулся уголками тонких губ. Глаза же оставались серьезными и внимательными.

И Рите отчего-то подумалось, что он похож на волка, старого, опытного, расчетливого и беспощадного волка.

Лагерь размещался на территории бывшей базы отдыха. Множество некогда аккуратных типовых домиков, расположенных на холме. Теперь, после нескольких месяцев войны, стены этих «бунгало» были закопченными, кое-где обвалившимися от взрывных волн. Крыши местами провалились, выбитые окна скалились неровными осколками. Однако их разместили в нескольких, относительно уцелевших строениях.

Вниз с холма сбегала асфальтированная дорога, петляя среди пыльно-зеленых, местами едва тронутых осенней желтизной деревьев. Там, внизу, видны были деревни, частью пострадавшие от бомбардировок НАТО, сохранившие такой мирный сельский вид, словно здесь, в Косово, и не шла последние месяцы война.

Марат в последний раз затянулся и затушил окурок о стену дома. Они торчали здесь уже несколько месяцев, и за это время живописный, хоть и слегка подпорченный войной сельский пейзаж успел ему до смерти надоесть. Официально их действия здесь назывались «миротворческой миссией». На деле же заняты они были в основном патрулированием местных деревень с целью обнаружить засевших там сепаратистов, сопровождением колонн гуманитарной помощи, охраной беженцев. Смысла во всей этой деятельности Марат особенного не видел – сербы что-то не поделили с албанцами, кто-то кого-то казнил, кто-то в кого-то стрелял. В результате вмешалось НАТО и, для насаждения мира, решило регион слегка побомбить.

Ему, впрочем, было все равно – сербы, албанцы, пропади они все пропадом. В легионе он служил уже третий год и давно перестал пытаться дать личную оценку операциям, в которых за это время участвовал. Кто прав, кто не прав – не все ли равно.

В легионе их муштровали хорошо. Марат и не подозревал раньше, на что способен его организм. За эти годы он привык, если нужно, спать по полтора часа в сутки, совершать многочасовые марш-броски, не есть по нескольку дней, ощущать опасность по едва заметному напряжению в воздухе. Французским он тоже овладел неплохо еще в первые месяцы обучения. Их всех тогда поделили на команды по два-три человека, так, чтобы в каждой команде был боец, владеющий языком. На него и возложена была миссия обучить остальных. Язык схватывался в буквальном смысле «на лету», во время практических занятий. Когда командовали: «Бежать!», «Ползти!», «Копать окоп!» – нужно было максимально быстро, по действиям других, сориентироваться и понять, что тебе приказано. Вскоре никаких проблем с пониманием команд у Марата не осталось. А дальше дело пошло еще проще, и теперь, спустя два с лишним года, он говорил по-французски достаточно свободно, чтобы понимать шутки своих сослуживцев.