— Никогда не забывай, кому ты принадлежишь, — прорычал он.

Он врезался в меня, его хрюканье смешивалось с моими хныкающими стонами. Звуки фортепианных нот проникали сквозь мой пропитанный сексом туман. С каждым его толчком мое тело прижималось к клавиатуре, создавая ноту, созвучную его толчкам.

— Правильно, — простонал он. — Ты моя, — он снова вонзился в меня, сильно и глубоко. Звуки струн разносились по комнате, пока он жестко трахал меня, звук ударов плоти о плоть гармонировал с глубокими нотами. Чистое ощущение огня и моя любовь к нему расплавились в жидкое золото, когда извергся еще один вулкан.

Я прижала рот к руке, пытаясь заглушить крики. Собственный рев Лучано последовал прямо за мной, когда его член пульсировал внутри меня, высвобождая его освобождение. Я почувствовала, как его сильное тело прижалось к моей спине, и все разумные мысли испарились, оставив только страсть к этому человеку.

Музыкальные ноты, созданные нашими телами, прижатыми к клавишам, прекратились, наши тела насытились, и каждая частичка меня улетела прямо в руки моего мужа.

Сделав глубокий вдох, я попыталась пошевелиться, когда он подхватил меня на руки.

— Что ты делаешь? — я ахнула от его внезапного движения.

— Я несу свою невесту через порог спальни.

Я должна была знать, что влюбилась в него в тот день.

Большое тело Лучано зашевелилось позади меня, его рука сжалась вокруг моей талии. Боже, как приятно было обнимать меня, но это было глупо. Я не должна была поддаваться своему желанию к нему. Однако мое тело совершенно не возражало. Я была расслаблена и сыта больше, чем когда-либо за последние годы.

Я рискнула оглянуться через плечо и обнаружила, что мой муж крепко спит. Его острые черты лица по-прежнему бросались в глаза даже во сне. Но были и следы нежного мальчика, которым он когда-то был, прежде чем стал безжалостным и опасным человеком. Его темные волосы падали ему на глаза, и я знала, что они были мягкими, как шелк. У нашего сына был точно такой же цвет волос, как у его отца. Боже, мне хотелось повернуться и обнять мужа, прикоснуться к его волосам, его татуированной коже. Сделать его моим. Но я не хотела рисковать, разбудив его. И, честно говоря, он был не мой. Не совсем.

Большую часть ночи то, что мы делали, было напряженным и грубым, как два голодающих человека, которые слишком долго не испытывали прикосновений. Я предпочла это мягкости. Его мягкость и нежность сломали бы меня. После всей ночи голодного и жадного секса он повел меня в душ и снес каждый дюйм моей стены.

Я была благодарна за то, что душ брызнул водой мне на лицо. Потому что то, что мы сделали, было чертовски похоже на занятие любовью. Вода из душа скрыла мои слезы, которые текли по моему лицу, когда я слышала, как мой муж бормотал слова любви, медленно скользя в меня и выходя из меня.

Медленно высвобождаясь из его теплой, сильной хватки, я схватила свои трусики и одну из его рубашек. Прежде чем уйти, мой взгляд скользнул по его мускулистому телу. Чернила покрыли большую часть его кожи. Рукава чернил были разрисованы обеими руками, на груди и туловище были великолепные татуировки, изучать которые я могла бы целыми днями. Мой взгляд задержался на его груди, а затем я увидела это, и мое сердце екнуло.

Этого не может быть.

Наклонившись ближе, я увидела это. Только по благодати. Татуировка на левой стороне груди. Раньше у него этого не было. Как я не заметила этого в то утро, когда Маттео заснул рядом с ним? Был ли смысл в его татуировке? Это могло ничего не значить.

Да, наверное, лучше не придавать этому слишком большого значения.

Я на цыпочках подошла к двери, тихонько с тихим щелчком открыла дверь спальни и выскользнула из его комнаты, как вор, затем бросилась к Элле.

Прежде чем пройти мимо комнаты Маттео, я проверила своего сына. Еще во время глубокого сна его волосы упали ему на лоб точно так же, как и у его отца. Я протянула руку и осторожно смахнула его со лба. Мой сын стал моим сердцем с той самой секунды, как я почувствовала, как он движется внутри меня. Жизнь без Лучано разбила мое сердце, но жизнь без Маттео сломала бы меня. Я должна была убедиться, что он в безопасности; независимо от стоимости. Мне или кому-то другому.

Выйдя из его комнаты, я продолжила путь к комнате Эллы. Мы столкнулись друг с другом в десяти футах от двери ее спальни, она шла с противоположной стороны. Носить чужую рубашку. Массимо, если мне пришлось догадываться.

Наши глаза встретились, мы оба были раздеты. Она одарила меня застенчивой улыбкой.

— Думаю, у нас обоих была безумная ночь, — пробормотала я, качая головой. Казалось бы, мы оба были глупы.

— Но что за ночь, — задумчиво ответила она.

С тихим смешком, хотя и с некоторой горечью, мы оба вошли в ее комнату.

— Я кое о чем подумала, — сказала я ей. Я бы не стала расспрашивать ее о Массимо. Она сказала бы мне, если бы ей нужно было об этом поговорить. То же самое было и со мной. Именно это сделало нас хорошими друзьями. Мы доверяли друг другу и всегда слушали, когда другому нужно было высказать свое мнение. Но мы никогда не спрашивали, не допытывались и не требовали знать все это.

— Что?

Я затащила ее в комнату, и мы сели на ее кровать, прежде чем я начала.

— Моя бабушка обычно каждый год проводит свой ежегодный гала-концерт. Это должно быть завтра. Что, если мы там появимся? Бабушка и дядя обычно никогда этого не пропускают.

Она нахмурилась. — Да, я помню, но какая от этого польза?

— Мы могли бы отвезти его и ее туда.

Наступила тишина, наши взгляды встретились. Мы никогда не убивали; Я никогда не думала, что причиню вред другому человеку. Это была не я, но если дело дойдет до них или нас… ну, это должны были быть они.

— Я сделаю это, — пробормотала я. Моя семья забрала у меня так много. Но даже несмотря на все эти знания, мысль об их убийстве пришла ему нелегко. — Но это не решит нашу проблему полностью.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже после того, как они ушли, соглашение о продаже меня все еще остается в силе. Он стоит уже много столетий. То