Задний двор нашего дома погрузился в тишину, пока мы слушали слова священника, благословляющего нашу девочку. Наша маленькая Франческа Ария Витале, названная в честь моей матери и Грейс. Темные волосы обрамляли ее маленькое личико, как у ее старшего брата и у меня. Но именно ее глаза заставили всех влюбиться. У нее были красивые глаза ее матери.

Моей жены. Мне никогда не надоест произносить эти два слова. Она держала нашу дочь на руках, ее маленькое тело прижалось к моему. Я изучал румяные щеки моей жены и рыжие пряди волос, развевающиеся на легком ветерке.

Эта женщина была моим началом, моей серединой и моим концом. Она была всей моей жизнью. Эта семья, кровная и некровная, и была смыслом этой жизни.

— Ты смотришь на меня, — прошептала она себе под нос, так что только я мог это услышать.

— Тебе нравится, когда я смотрю на тебя.

И ее широкая улыбка была моим подтверждением. Я никогда не устану смотреть на ее мягкую улыбку и счастье на ее прекрасном лице.

Церемония крещения нашей малышки прошла идеально. Отец и Маттео сияли практически как лампочки. Мой отец, должно быть, принимал какой-то крем, замедляющий старение, потому что я мог поклясться, что с каждым днем он выглядел все лучше и моложе. Он клялся, что это счастье и наша семья.

С нами были Василий и его жена с годовалым сыном, а также Алессио, Нико, Лука, Алексей и Рафаэль.

Священник призвал крестного отца вмешаться. Я был удивлен, когда Грейс предложила Кассио в качестве крестного отца, зная ее отвращение к семье Кингов.

— Он твой лучший друг, — пробормотала она. — Элла — моя лучшая подруга. Она крестная Маттео. Это справедливо, твой лучший друг — Франческа.

Излишне говорить, что Кассио тоже был шокирован. В его глазах могло быть небольшое сходство со слезами. Я не был уверен.

Грейс осторожно передала нашу дочь Кассио и улыбнулась.

— Защищай моего ребенка, — пошутила она.

— Своей жизнью, — поклялся он. И я знал, что он это сделает.

Пока священник читал стихи, рука моей жены нашла мою, и наши пальцы переплелись. Ее глаза были прикованы к Франческе, наблюдая за ней, как львица. Она изо всех сил защищала тех, кого любила, и это заставляло меня любить ее еще больше.

— Пусть всемогущий Бог, Отец, Сын и Святой Дух благословит тебя, Франческа Ария Витале.

Аплодисменты раздались, и гордая улыбка Грейс вдохнула жизнь в мою грудь. Что бы жизнь ни приготовила нам, она всегда будет моей скалой, моим пламенем.

Крошечное тело Франчески казалось еще меньше в руках Кассио. Он был похож на большого медведя, беспокоящегося о том, чтобы не навредить своему детенышу. Я не мог не рассмеяться при виде этого зрелища и рассмеяться, когда мой отец сфотографировал их двоих, и Кассио предупредил его, что разбудит ребенка.

Я уткнулся лицом в шею жены и глубоко вдохнул. Ее запах всегда успокаивал меня, заземлял.

— Знаешь, муженек, — прошептала она. — Мы могли бы улизнуть и немного порезвиться.

Моя грудь дрожала от смеха, который я пыталась сдержать. Хотя ее слова всегда удивляли меня, я не собирался привлекать к себе внимание. Я был полностью поглощен сексом и возней со своей женой.

— Я женился на ненасытной женщине, — я осторожно прикусил ее мочку уха.

— Но тебе это нравится, — пробормотала она. — И я люблю тебя, Лучано Витале.

— Я люблю тебя, моя дорогая. С того момента, как я тебя заметил.

— Тогда до конца, да?

— Да, любовь моя, — эта женщина могла в одиночку поставить меня на колени. — Ты моя, Грейс. Ты была моей с того момента, как сделал свой первый вздох. И ты будешь моей, когда сделаешь свой последний вздох.