что со мной произойдет что-то подобное в такой ситуации.

– Арин, все в порядке? – как сквозь вату слышу голос Йена рядом с моим лицом.

Мне удается только издать какой-то приглушенный звук похожий на согласие и не разжать при этом губы, иначе я опасаюсь, что с них сорвется стон, что было бы до унизительного неуместно.

– Ты сильно покраснела, тебе не больно? – Йен убирает одну руку и начинает смывать пену второй, направив струи воды мне на голову.

Все еще отказываясь открывать глаза, медленно качаю головой. Надеюсь, что холодная вода приведет меня в чувство, но все напрасно, с таким же успехом он мог бы поливать меня кипятком, я бы все равно ничего не почувствовала, кроме сильнейшего возбуждения, которое возникло из ничего.

Слышу, как Йен выключает воду, аккуратно отжимает лишнюю влагу с волос и отходит буквально на секунду. Заставляю себя открыть глаза как раз в тот момент, когда он возвращается с белым махровым полотенцем. Наши взгляды встречаются, вижу, как внимательно он оглядывает мое лицо. Уголок губ подрагивает, намекая на то, что Йен с трудом сдерживает улыбку. Он все понял? Да, он понял. Черт бы побрал мое предательское тело! Стискиваю зубы, чувствую, что краснею еще больше, и отвожу глаза. Да что со мной не так?

Йен помогает мне приподнять голову и заматывает волосы полотенцем.

– Спасибо. – бормочу едва слышно, боясь говорить громко, потому что голос обязательно сорвется.

Мужчина только отмахивается, помогает мне встать и, не отступая ни на шаг, кладет мокрую подушку в раковину.

– Хочешь принять душ? – спрашивает он каким-то странным низким тембром, которого я раньше у него не замечала.

Поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза, ведь он стоит настолько близко, что между нами вряд ли наберется тридцать сантиметров.

– Д-да, – шепчу, а внутри все сжимается, у меня будто глаза открываются. Йен такой большой и горячий, мне стоит только поднять руку, даже протягивать ее не надо, чтобы прикоснуться к нему, но я этого не сделаю. – Не помешало бы.

– Я могу помочь. – Йен наклоняет голову набок и вопросительно изгибает бровь. Ну и какого ответа он от меня ждет? Видимо, заметив мою растерянность, он добавляет. – Арин, тебе не стоит стесняться меня. Ведь я уже видел тебя… в общем, я помогу тебе без всяких задних мыслей, если ты переживаешь об этом.

– Пожалуй, я справлюсь как-нибудь сама. – как можно более уверенно произношу я и отступаю, едва не запнувшись о все еще лежащие на полу подушки. – Принесешь запасные вещи?

Еще немного Йен вглядывается в мое лицо, потом наклоняется, поднимает подушки и сообщает между делом:

– Я буду поблизости, если понадоблюсь, только позови. – он скрывается за дверью, тихо прикрыв ее за собой и оставив меня одну.

Не меньше минуты пялюсь в пространство прямо перед собой, а перед внутренним взором проносятся картины, быстро сменяющие одна другую: вот Йен помогает мне раздеться, усаживает в ванну, наносит пену на руки, проводит ими по моей спине, рукам, плечам, спускается к…

Встряхиваю головой, прогоняя назойливые образы, хватаю подушку из раковины и отшвыриваю ее в угол, склоняюсь вниз, охнув от острой боли в груди, плещу в лицо холодной водой, осторожно выпрямляюсь, стараясь отдышаться, и сердито смотрю на свое отражение, тем самым желая избавиться от предательского румянца. Это все Йен! Он как-то странно влияет на меня. А мне этого не хочется. Ну, если уж быть откровенной с собой… хочется. Но я не могу позволить себе ничего подобного. Не могу сказать ему о чувствах, которые появляются только в его присутствии. Прямо сейчас я борюсь со страхом быть отвергнутой, ведь он ясно дал понять, что ему не нужны от меня подобные чувства. Разумеется, ни о какой любви и речи быть не может, но симпатия определенно есть. И довольно сильная. Сжимаю зубы и начинаю раздеваться. Это простое действие отнимает целую вечность и приносит с собой волну за волной невыносимую боль, заставляющую скрипеть зубами.

Забираюсь в ванну, сажусь и включаю воду, прикрыв глаза, направляю на себе холодный поток из душевой лейки. Двигаюсь осторожно, смываю с себя пыль и пот. Пытаюсь дотянуться до спины, но грудь простреливает такая сильная боль, что непроизвольно выпускаю из рук душевую лейку, она с грохотом падает на дно ванны, в лицо летят брызги, и тут же резко распахивается дверь. Закрываю кран, обхватываю себя руками, кое-как прикрывшись, и смотрю на стоящего на пороге мужчину.

– Йен! – удивленно вскрикиваю я.

– Что у тебя тут за шум? – спрашивает он, оглядывая помещение, словно всерьез ожидает увидеть кого-то постороннего. – Я думал, ты упала.

С сомнением смотрю на него и качаю головой.

– Я в порядке. Правда. Но раз уж ты все равно здесь, не мог бы ты дать мне полотенце и выйти, чтобы я могла сгореть со стыда в полном одиночестве?

Плечи Йена заметно расслабляются. Он усмехается, но ничего не говорит. Берет полотенце и подходит ко мне, протягивая свободную руку. Смотрю на нее с опаской.

– Я всего лишь помогу тебе встать. Смотреть не буду. – усмехнувшись, заверяет он и демонстративно закрывает глаза.

Вздыхаю, вкладывая в это действие всю безысходность, тем не менее берусь за теплую ладонь и поднимаюсь на ноги, но все равно не могу дотянуться до полотенца в левой руке Йена.

– Ты не мог бы дать мне полотенце? – почти пищу я.

Мужчина вдруг открывает глаза, и я растерянно замираю, даже не пытаясь прикрыться. Что он делает? Специально провоцирует меня? Но как бы то ни было, смотрит мне только в глаза. Мягко вытягивает свою ладонь из моей хватки, перехватывает полотенце двумя руками и набрасывает его мне на плечи, наконец, прикрыв меня со всех сторон. Без лишних разговоров, подхватив на руки, вытаскивает меня из ванны и ставит на пол. Затем выходит, но быстро возвращается с моим рюкзаком.

– Вот, принес тебе вещи. – криво ухмыльнувшись, Йен окидывает меня, все еще стоящую на прежнем месте, взглядом с головы до ног, а потом выходит, говоря напоследок. – Я все еще прямо за дверью.

Медленно вытираюсь и не отвожу растерянного взгляда от двери. Я уверена, Йен что-то задумал. Вот только как выяснить, что именно, без ущерба в виде мертвых нервных клеток? Понятия не имею.

Глава двадцать пятая

Вы