Сейчас большинство гостей отдыхали в своих комнатах перед ужином, и Ив была рада остаться наедине с Райдером.

Подняв глаза, она увидела спускавшегося по лестнице Алекса. Сердце ее усиленно забилось, когда он оценивающе оглядел ее модную амазонку из зеленой саржи.

– Простите за опоздание, миледи, – улыбнулся он, отчего сердце заколотилось еще сильнее.

Когда Райдер добрался до последней ступеньки, лакей немедленно подскочил, чтобы открыть входную дверь. Но Ив едва не упала, когда Алекс обнял ее за талию, чтобы вывести во двор, где на усыпанной гравием дорожке уже стояли оседланные лошади, которых держал под уздцы грум. Райдер подсадил Ив в седло, а потом вскочил на собственную лошадь, прежде чем они пустились вскачь по длинной подъездной аллее.

– Простите, что заставил ждать, – пробормотал он, когда они отъехали чуть подальше. – Герцогиня Гауэр устроила на меня засаду.

День выдался солнечным и теплым. Поздняя весна – лучшее время для пребывания в Хартфордшире.

Оглянувшись, Ив невольно восхитилась видом особняка. Передние газоны украшали аккуратно подстриженные кусты живой изгороди и самшита, аллея, по которой они ехали, была обсажена высокими конскими каштанами, покрытыми свечками соцветий. Между каштанами красовались цветущие рододендроны.

С аллеи Ив и Райдер свернули на затененную деревьями тропинку и перебрались через каменный мостик. Когда же наконец оказались у травянистого холма, который так и молил о покорении, настроение Ив заметно улучшилось.

Она была счастлива бездумно скакать, не зная куда: поездки верхом неизменно давали ей чувство свободы. И пусть она не признавалась даже себе, но была рада обществу Райдера, хотя он и двух слов не сказал ей с той минуты, как покинул дом.

Hо она ощущала его присутствие каждой клеточкой своего тела отчасти потому, что эти моменты напоминали ей об их последнем лете на Кирене. Однако семь лет назад они были просто друзьями. Теперь же Ив только и думала об их чарующей ночи вместе.

Решив положить конец этим абсурдным размышлениям, Ив показала на холм:

– Взберемся на вершину? Наперегонки!

Райдер поднял брови:

– Вы серьезно воображаете, будто можете выиграть?

– Я это знаю.

– Тогда вперед, миледи.

Ив так и сделала и, пригнувшись к холке кобылы, послала ее в галоп. Райдер почти все время держался рядом, пока они не достигли вершины. Ив обогнала соперника на нос лошади и, смеясь, натянула поводья.

– Надеюсь, вы не позволили мне выиграть нарочно? – требовательно спросила она.

– Разумеется, нет. Я не настолько великодушен.

– Но когда мы затевали скачки на Кирене, вы всегда уступали мне.

– Никогда. Даже в одиннадцать лет вы были хорошей наездницей.

– Сесил тоже так считает.

– Жаль, что вы обычная женщина. Ваше умение могло бы пригодиться в кавалерии.

Ив снова рассмеялась мелодичным грудным смехом, отдавшимся в сердце Райдера.

– Я тоскую по тем чудесным дням на Кирене, – с неожиданной грустью призналась она.

– Я тоже, – искренне согласился Райдер.

Не сговариваясь, они повернули коней и уже гораздо медленнее стали спускаться с другого склона холма. На расстоянии уже виднелись долина и ферма.

Во время вчерашнего посещения арендаторов Райдер не мог не заметить, с какой радостью встречают люди свою госпожу. Все, мимо кого они проходили, приветливо улыбались, кланялись или приседали. А Ив с неподдельным участием расспрашивала их, всегда готовая помочь.

Еще больше он узнал об Ив от ее нового управляющего, Джона Бэггота, который превозносил ее не только за повышение продуктивности ферм, но и за неизменную щедрость к работникам поместья.

Очевидно, даже при жизни мужа Ив незаметно делала для людей что могла за спиной его сиятельства, который, к счастью, так и не узнал об этом. А после его смерти открыто стала управлять хозяйством, к большому облегчению арендаторов. Они считали леди Хейден чуть ли не святой.

И сейчас, когда Ив ехала рядом, Райдер любовался ее грациозной элегантной посадкой и одновременно размышлял о том, сколько она сделала для своих арендаторов.

Здесь, в этом большом поместье, Ив была в своей стихии. Последние три дня он наблюдал ее в окружении приглашенных гостей. Она оказалась прекрасной хозяйкой, гостеприимной и очаровательной. Старалась заботиться о каждом приглашенном. Принимала во внимание малейшие жалобы и предугадывала желания, прежде чем они бывали высказаны. А теперь он видел, как уважают и любят Ив арендаторы. Она была идеальной хозяйкой поместья.

Но только ему была известна другая сторона ее характера. Та страсть, которую Ив не выказывала никому, кроме него.

Даже своему бывшему мужу.

Они подъехали к ряду аккуратных коттеджей. Ив остановилась перед последним и соскользнула с лошади, прежде чем Райдер смог прийти ей на помощь.

Не колеблясь она подошла к двери и тихо постучала. На пороге немедленно возник здоровяк с усталым лицом, которое немедленно просветлело при виде Ив.

– Миледи! – тихо, но восторженно воскликнул мужчина с низким поклоном.

– Здравствуйте, Закери, – так же негромко ответила Ив. – Не хочу беспокоить Пег. Приехала узнать, как она поживает.

– Это большая честь для нас, миледи. Пожалуйста, зайдите. Пег будет очень рада видеть вас. – Он отступил, позволяя Ив пройти.

Однако Ив сначала представила Райдера:

– Сэр Алекс, это мистер Закери Дауэлл, молодой отец.

Фермер почтительно дотронулся до спадавшей на лоб пряди. Райдер дружелюбно кивнул.

– Поздравляю, мистер Дауэлл. Мальчик, не так ли?

– Да, крепкий мальчишка, – просиял Закери. – Мы назвали его Бенджамином. Миледи, вы должны сами его увидеть. Проходите сюда.

Закери повел ее в заднюю комнату, а Райдер остался на пороге. В маленькой спальне уже собрались три фермерши, радостно приветствовавшие Ив.

Молодая мать, измученная родами, все еще лежала в постели, держа на руках спящего малыша. Тот был туго запеленут в одеяльце. Красное сморщенное личико было безмятежным: похоже, зрители ничуть ему не мешали.

Ив уселась у кровати и тихо поздоровалась с Пег.

– Какой у вас прекрасный сын, – заметила она, разглядывая дитя.

– Уж это точно, – с гордостью прошептала женщина.

– Я принесла маленькому Бенджамину подарок. – Ив сунула руку в карман жакета и вытащила деревянную погремушку, перевязанную голубой шелковой лентой. – Для него, когда немного повзрослеет.

– О, миледи, вы так великодушны! Вам не стоило так беспокоиться. Но я очень благодарна за ваш подарок, – поспешила добавить Пег, словно боясь показаться неблагодарной. – Жареный цыпленок был просто божественным, а одеяло, которое вы прислали, – такое мягкое. – Она благоговейно погладила одеяльце из овечьей шерсти, в которое был завернут младенец, и застенчиво предложила: – Хотите подержать его, миледи?