не тот человек, на которого можно вот так кричать без последствий. Но эмоции рвались наружу, и угомонить их не получалось. Я смотрела на мужа, скрывая слезы и страх за свое будущее, а тот никак не реагировал. В холодных зеленых глазах не было ни намека на сочувствие.

– Все будет хорошо, – наконец ответил Назар.

– У кого? У тебя? – я почувствовала, как слезинки покатились по щекам, но вытирать их не хотелось. Снова прислонилась к стене и сказала уже более тихо:

– У меня ничего не будет хорошо. Ты понимаешь, что с того момента, как ты появился в моей жизни, все пошло наперекосяк? Ты просто разрушил все, что у меня было. И теперь, когда я стала верить, тянуться к тебе, добил меня окончательно.

– Это не я заставил твоего отца искать компромат, и я не я его убил, – Назар приблизился еще ближе, не давая пошевелиться.

– Не ты, но так совпало. Но меня убиваешь именно ты, – я с отчаянием заглянула ему в глаза, ища там хоть капельку нежности. Чуточку заботы и тепла, которых мне так не хватало. Но нет. В них не было ничего.

– Дура, – он взял мое лицо в ладони, – когда ты начнешь слушать, а не слышать? Когда научишься анализировать?

– Я умею анализировать. Умею. И вижу, что от тебя не исходит нежности, ты постоянно мною командуешь, и тебе абсолютно плевать, что я чувствую, – слезы снова предательски потекли по щекам.

– Не умеешь ты анализировать, ты типичная баба, которая любит ушами, – тяжелое дыхание обжигало лицо, муж буквально впечатал меня в стену. Распластал по поверхности, не давая возможности уйти. – Если бы мне было совсем плевать на то, что ты чувствуешь, я бы не остановился в те два раза и сразу трахнул бы тебя, еще после клуба, – процедил он.

– Вот именно, трахнул… ты животное. Для тебя не существует такого понятия, как любовь. Только похоть.

– Любовь – это всего лишь слово, в которое каждый вкладывает свой смысл. Какой он у тебя, Камила?

Я попыталась увернуться, но деваться было некуда. Назар будто заполнил собой всю комнату. Дышать становилось трудно, он давил на меня не столько физически, сколько морально, ожидая ответ на вопрос.

– Так что такое для тебя любовь? – повторил муж.

– Когда тебя принимают такой, какая ты есть. Когда любят только за то, что ты есть, и радуются твоим успехам, – я попыталась выдержать его взгляд и снова почувствовала нервный ком в горле. Муж смотрел на меня слишком тяжело, пронзительно. А его губы были в нескольких миллиметрах от моих. И, несмотря на то что я ненавидела его, их так хотелось целовать…

– А ты принимаешь меня таким, какой я есть? – тихо спросил Назар.

– Жестоким? Грубым? Ни во что меня не ставящим? – я отрицательно покачала головой.

– Я же говорю: дура, – прошептал Назар и поцеловал меня. Медленно, без привычной спешки провел языком по губам, ожидая, когда я раскрою свои, впущу его внутрь. Сглатывая мой стон и углубляя поцелуй, он стиснул бедра, постепенно двигаясь выше к ягодицам, и вжал в себя.

Меня захватила эта теснота, интимность, образовавшаяся между нами. Внизу живота стало горячо, снова начала просыпаться уже знакомая звериная страсть, в которой хотелось большего, чем простые поцелуи. Мне было мало его рук, по-хозяйски сжимавших ягодицы, хотелось, чтобы муж оставил засосы на моем теле, грубо вошел в меня и вырвал из груди громкие стоны, подарив яркую разрядку.

Если изначально мне хотелось сказать Назару «нет», то, как только он поцеловал меня, я снова капитулировала. Отдалась власти этого демона, его прикосновениям, ласкам и коварному шепоту. Какая же ты тряпка, Ками. Но как же сладки его губы, несмотря на то что принадлежат самому настоящему дьяволу. А Назар не торопился, наслаждался поцелуями, даря хаотичные, но нежные касания.

– Хочу грубее, – прошептала я и опустила ладонь, сквозь джинсы чувствуя эрекцию мужа. Пальцами сжала его член и ощутила, как в трусах становится мокро. Приглушенный стон Назара и его тяжелое дыхание только усиливали желание.

– Девочка, что же ты делаешь? – рыкнул он, подхватывая меня под бедра, втискивая в стену. Я обняла его ногой, прижимаясь к мощном телу, и всхлипнула от того, как пальцы скользнули под платье, сдвигая в сторону белое кружево.

– Ты же вся мокрая, – прошептал муж, – для меня мокрая. А говоришь, что ненавидишь.

– Ненавижу, – простонала я, ощущая его пальцы на клиторе, – ты себе даже представить не можешь, как сильно. – Губы снова сдались в плен поцелуя, а язык покорно повторял ритм, увлекая нас в бешеный танец наслаждения.

– Кончай, я хочу, чтобы ты кончила для меня, – донесся шепот Назара. Он продолжал массировать мою самую эрогенную точку, заставляя постанывать и прикусывать его губы, распаляясь еще больше.

Я чувствовала приближение разрядки. Низ живота болезненно ныл, а по телу забродила судорога. Ещё пара мгновений, и я застонала, впиваясь ноготками в широкую мужскую спину, содрогаясь от сильного оргазма.

– Хочу тебя… внутри, – пробормотала, не до конца отойдя от экстаза. Потянулась к ремню на его джинсах, но муж перехватил мои руки, целуя ладони и переплетая наши пальцы.

– Не сегодня. Придётся потерпеть.

– Но почему? – я непонимающе посмотрела на него.

– Потому что сегодня тебе будет больно, – щелкнул меня по носу муж и поцеловал в уголок губ.

– Но я хорошо себя чувствую, – растерялась я.

– Не хочу снова на полкарасика. Нужно подождать, пока у тебя там все не заживет, – в его глазах заиграли чертики.

– А ты? Ты же хочешь меня, как ты можешь вот так отказаться? – я снова недоуменно посмотрела на мужа, пытаясь перевести его «полкарасика».

– Ты можешь, конечно, мне помочь. Но я не привык просить, – ухмыльнулся Назар и приложил мою ладонь к своему паху.

Я нервно облизнула губы, понимая, на что он намекает. Растерянно посмотрела на мужа и снова опустила взгляд. Назар ждал моего решения. И мне тоже хотелось доставить ему удовольствие. Такое же, какое пару минут испытала я сама. Поэтому я медленно спустилась на колени и потянулась к ремню на джинсах. Расстегнула их, вытаскивая из боксеров уже твердый член. Провела пальцами по основанию, сжимая на конце. Изучая его, любуясь тёмными венами и поглаживая бархатную кожицу.

– Сильнее, я люблю грубее, не бойся, – простонал Назар, стискивая мою ладонь на члене, принуждая двигать руками.

Я крепче сжала ствол и быстрее заработала кулаком. После чего наконец решилась аккуратно прикоснуться губами к набухшей головке, начав играться с ней языком, как с эскимо. Назар зашипел от удовольствия и подался бёдрами вперед, пытаясь