— Первый раз я поеду одна. Все узнаю, разведаю, проверю, — объявила ей Санька не терпящим возражений тоном. — Мне так будет спокойнее.

— Ладно, — смирилась девочка. — Только привези мне с ярмарки что-нибудь классное.

— Привезу.

Санька очень нервничала. Это было первое ее крупное погружение в так называемый «людской» мир. Прежде они с Альбинкой жили в лесу и лесом. И друг дружкой. Из местных с ними общалась сперва только Яра. Позже — Биргер. В общем-то — все.

И тут…

— Это просто ярмарка в небольшой деревне, — успокаивала лешую ведьма. — Там народу не так уж много. Да и не обратит на тебя никто внимания. У тебя же плащ. Все будут сквозь смотреть, не замечать — радуйся, если ноги не оттопчут…

Ведьма сидела на кожаном диванчике добытой где-то нарядной двуколки. Верная Головешка рысью катила повозку по витой дорожке-проселке.

Чем дальше они отъезжали от дома, тем больше попадалось в лесу сухостоя. Санька смотрела на него и думала, что надо бы тут все почистить, проредить.

Яра предупредила, что дальше будет торфяник с такой сушью, что в знойное лето может возгореться от одной только жары, а потом долго пылает, как гномий горн, под землей и даже дождями не гасится.

Санька думала — надо будет вырыть тут противопожарную траншею. Глубокую. Дойти до негорючего песчаного слоя, и лишь тогда выдохнуть спокойно…

За торфяниками тянулось длинное бурое озеро с торфяной же водой. Цвет у него был, как у крепкого кофе, насыщенный и непроглядный. Почти без глянца.

В воду низвергались водопады ив, и гладкие камни, поблескивая, отражали солнце внезапными гранями. Кувшинки, кремовые и розовые, стелились звездным небом по центру озера. Меж них, как белые лайнеры, плыли, можно рассекая воду, два лебедя.

Чуть поодаль от лебедей теснилась стайка уток. Мать привела свой выводок поплавать. К концу лета птенцы выросли, и теперь их от взрослой утки было почти не отличить. За лето набрали вес и встали на крыло. Интересно, они здесь еще перелетные?

Санька вспомнила своих, городских уток, приноровившихся зимовать в сквере неподалеку от булочной, где все проходящие их непременно кормили и фотографировали…

У берега, там где двуколка лихо наклонилась набок, проходя крутой поворот, серой статуей застыла цапля.

Дорога пошла вверх на скалу, перевалила через каменный хребет и плавно стекла в долину. Там, как веселые и яркие грибные шляпки, рассыпались среди садов маленькие домики.

Двуколка запрыгала по неровной дороге, разбитой сотнями колес.

Домки вблизи оказались по большей части деревянными. Крыши на них были крыты железом и ярко крашены. Заборы стояли невысокие, с редким штакетником — скорее от скота, чем от воров.

Вся окружающая пастораль выглядела мирно и празднично.

Ярмарка.

Для подобных мест это целое событие: приедут люди, привезут товары, себя, как говорится, покажут да на местных посмотрят.

Ряды располагались в центре деревеньки, на круглой площади. Чуть дальше, уже на поле, за окраиной, стояли пестрые дорожные шатры и паслись распряженные лошади.

Пахло мясной похлебкой, выпечкой и дымом.

Народа на ярмарке было приличное количество.

Яра первая нырнула в толчею, позвала Саньку:

— Не отставай.

— Стараюсь.

Еще перед выездом ведьма выплатила лешей всю сумму за первый отработанный месяц. После посещения родного мира и обмена золотых на рубли, Санька поняла, что жалование у нее теперь очень даже достойное. На такое жить и жить.

Выдав положенное, ведьма добавила еще золотой, объяснив это тем, что лешая не должна была тратить собственные финансы на закупку саженцев для леса. Это отдельная статья расходов.

Санька стала отпираться:

— Не нужно…

— Нужно! — настояла ведьма.

Пришлось взять.

Ярмарка поглотила их, затянула в свой шумно-балаганный водоворот. Вокруг торгуются, любуются, проносятся мимо, спорят, смеются, шумят.

Яра поясняет негромко:

— Вон полукровки. Ты вроде посмотреть на них хотела? Те, зеленокожие, потомки гоблинов, приехали из Эратты. А вот те, с волосами как шелк и глазами как миндаль — бывшие эльфы…

— Здесь и эльфы есть? — восхитилась Санька.

— Были. В Эратте и Керре, — пояснила ведьма. — Это, пожалуй, самая странная земля из граничащих с Либрией. — И позвала: — О! Пойдем-ка туда…

Сквозь толчею они протиснулись к торговому ряду, составленному из трех кибиток-вардо, густо расписанных золотом и серебром по сочной зелени. По бортам висели ковры и украшения из раковин, самоцветов и жемчуга. Смуглые женщины в пышных юбках спускали с кибиток раскладные столы, к которым уже выстраивалась очередь.

— Кто они такие? — тихо спросила Санька.

— Гипси, кочевой народ, что приходит из пустыни у южной границы Либрии. Кстати, их магия чем-то похожа на твою, — заметила ведьма.

— В каком смысле? — Санька невольно оглядела себя.

— В том, что у гипси она тоже спонтанная, природная… — Яра задумалась, подбирая слова для объяснения. — Я ни разу не видела их детей в магических учебных заведениях. Они не пользуются сложными заклинаниями, а часто и заклинаниями вообще. Ладно, пойдем отсюда. Товары, привезенные гипси, конечно, завораживают, но нам они вряд ли сейчас пригодятся. Все эти броши, пряжки, бусы, серьги, пояса привлекают в основном окрестных модниц и модников… — Яра попыталась взглянуть на проталкивающих себе путь в первые ряды людей свысока, но сама в тот же миг азартно засверкала глазами. — Какая узда, смотри! А нагрудник! А стремена… Ну как тут можно устоять.

Конская сбруя из алой лакированной кожи с бирюзой и серебром на заклепках притягивала взгляд.

— Эй, красавца, не проходи мимо! Бери-покупай, что понравилось. — Дородная женщина в кистястых платках на голове плечах и бедрах буквально прожгла взглядом. — Бери бусы, рыжая. Бусы из малахита. Пойдут тебе, как никакой другой.

— Э-э-э… Спасибо… Я подумаю… — затараторила Санька, отступая от напористой торговки. Когда они с Ярой оказались на приличном расстоянии от кибиток спросила в недоумении: — Почему она меня увидела? Я же в лешачьем плаще? Или он испортился?

— Не испортился. Гипси — маги со странной силой. Они особенные и могут видеть то, что скрыто от остальных людей, так что насчет плаща не волнуйся, он в порядке.

— Вот как…

Санька оглянулась, скользнула взглядом по пестрым тентам, по расставленным перед кибитками прилавкам, сколоченным наскоро из широких досок.

Женщины с малахитом на месте уже не было.

Она вдруг появилась рядом, в паре шагов — переместилась к Саньке с ведьмой одним неуловимым, невидимым движением.

— Не хочешь брать мой малахит? — спросила глубоким голосом, и во рту ее блеснул золотой зуб.

— Ваш малахит прекрасен, — честно сказала Санька, — но мне совершенно некуда носить его, поймите…

Она старалась быть вежливой. Напористая незнакомка немного пугала. Все в ней было чуждым и каким-то мистическим.

Не