Приходят домой, садятся в гостиной у огромного, плоского, в полстены телевизора, Костя гоняет программы, ищет какой-нибудь фильм, Даня досадливо машет: выключай, ничего путного все равно не показывают, и неожиданно переходит к теме нынешних Костиных размышлений:

– А ты по-прежнему монашествуешь, бабой в доме не пахнет. Не надоело?

– А тебе?

– Увы, все не те попадаются. Я уж разувериваться начал в себе и в них.

– Есть идеи по моему поводу? – спрашивает без энтузиазма, просто так.

– Надо начать тебя в свет выводить, не то зачахнешь в своем Манхэттене в отрыве от русской действительности. Я пораскину сети. Посмотри, кстати, объявления в нашей газете. И со службами знакомств стоит связаться. Хотя… Имею кое-какой опыт по этой части: нормальных женщин там не найти. Обращаются туда немолодые, без особых достоинств. Большинство – корыстные, хотят, чтобы их содержали. Ты можешь себе позволить, только зачем… Возраст свой обязательно убавляют лет на пять-семь. И дуры набитые, тебе с ними скучно будет. Меня с одной познакомили, в первый раз, понятно, не дала – надо форс держать, во второй осталась ночевать, в разгар утех любовных шепчет: «Ляжь на меня…»

– Не все же такие, есть, наверное, и красивые, умные.

Наверное… Только я не встречал. Дам тебе совет. Жену ты по объявлениям и у маклеров брачных не найдешь. Да и зачем тебе жена? С твоими возможностями… Дай объявление сам. Мол, солидный джентльмен ищет молодую, красивую, сексапильную для приятного времяпрепровождения. Увидишь, сколько желающих откликнется.

Сказал – и забыл. А в Костю запало. И вправду, почему не попробовать? И в тот же вечер, после ухода Дани, безотлагательно составляет объявление. Текст выглядит так: «Состоятельный русский американец ищет молодую леди для совместного посещения театров, концертов, музее в и для зарубежных путешествий. Телефон…» Дает свой мобильник: 917 и так далее. Звонит Дане, тот уже успел вернуться в свой Бруклин, зачитывает текст, друг-редактор в целом одобряет: «Судя по оперативности исполнения, идея моя зажгла героя-любовника», предлагает убрать «музеи» – «совсем уж смешно выглядит, ты еще библиотеки упомяни…». Убрать так убрать. И насчет «молодой леди» выражает сомнения: «Надо конкретнее, иначе сорокалетние кинутся, за молодых захотят сойти. Как Жванецкий говаривал: «Все женщины делятся на молодых и остальных». «Остальные» тебе ни к чему. Пиши – «до 25 лет», не ошибешься. Все равно пять-семь лет партнерши твои будущие убавят от возраста своего, как пить Дать. И вычурное «леди» замени на нежное «барышня» – так неожиданнее, будет в глаза бросаться. Таким слогом наша публика не изъясняется…»

Костя после короткого раздумья соглашается.

Даня записывает окончательный вариант и обещает поставить объявление в ближайший номер. Предложение продублировать текст в других русских газетах – «Курьере», например, или «Базаре» – отвергает: «Нас читают куда больше, а уж раздел «Он и Она» в лупу рассматривают. Увидишь – шквал звонков будет».

На следующей неделе в пятницу выходит газета с объявлением – друг памятлив, звонит накануне, предупреждает: «Готовься к атаке…»

Первый звонок раздается около десяти утра, когда Костя крутит педали велосипеда в фитнес-клубе. Спрыгивает с тренажера, берет мобильник и слышит нагловато-уверенный, низковатый голос: «Я по объявлению. Ищете эскорт-сервис? Я вам подойду – мне двадцать три, блондинка, роста выше среднего, грудь, талия и остальное как положено, звать Дина. Запишите мой номер…»

Костя, немного растерянный, записывает телефон, ни о чем не расспрашивает и обещает связаться в ближайшие дни. У звонившей такое же имя, как у его дочери. Странное совпадение. Она сказала – «эскорт-сервис»… Костя хмыкает.

До полудня звонков нет, зато потом, особенно к вечеру, мобильник верещит как резаный, не переставая. Костя не успевает записывать. Судя по именам, звонят в основном русские или еврейки – поди их разбери; у некоторых акцент, выдающий прибалтиек и уроженок Кавказа; все молодые, и все начинают разговор с описания своей фигуры. Для барышень этих объявление ясно и понятно звучит, никаких иллюзий относительно отводимой им роли, а потому и берут быка за рога. Кстати, никто почему-то не интересуется, сколько лет «состоятельному русскому американцу», как выглядит он, высок ли, худ, лыс или с шевелюрой. Барышень это, похоже, вовсе не волнует.

Поначалу скованный, к шестому-седьмому разговору Костя входит в роль, расспрашивает, задает достаточно откровенные вопросы в части рекламируемого товара: про всякие там объемы, цвет волос, глаз и прочее. Род игры, довольно стыдный, прежде вовсе не свойственный ему, но начинающий нравиться своей необычностью.

Многие сразу же хотят выяснить условия работы: сколько раз в неделю, только ли вечером (кое-кто работает и может эскортировать лишь во внеслужебное время), долгими ли будут зарубежные поездки, а главное, сколько заказчик заплатит.

Постепенно Костя начинает испытывать гнетущую усталость. Надоедает слушать и спрашивать одно и то же. Выключает мобильник и только к полуночи проверяет «месседжи». В течение дня позвонили почти три десятка «барышень» – такого Костя и вообразить не мог, несмотря на предупреждения Данины. Увы, голоса их, набор фраз, интонация выказывают особ вполне определенного толка, и наивно рассчитывать на другое. А, собственно, что тебе надобно от них? – спрашивает себя Костя и пожимает плечами: того же, что и всем мужикам, однако… Он не в состоянии выразить бродящие в голове мысли, облечь их в жесткую, логически завершенную форму. Тем не менее, если откровенно, он желал бы выбрать из этого обилия претенденток ту, с которой и вправду приятно делить досуг, получать радость не только в постели, но и в общении. На эту роль, сдается, ни одна из звонивших не годится. Выходит, напрасная затея? Но ведь не жену же он ищет – любовницу, свежую, красивую, насчет же ума… Не ищет – покупает, поправляет себя, и в этом вся закавыка.

В следующие два дня звонки следуют довольно частые, но не столь напористые, как в пятницу. Потом активность барышень затухает. Костя просит Даниила снять объявление, которое тот обещал держать в газете месяц. Нет надобности. С учетом сообщений на автоответчике в Костином списке 39 имен. И лишь четыре звонивших вызывают в нем несомненный интерес.

В отличие от прочих, две из них свои женские достоинства не расписывают, во всяком случае, начинают не с этого; их больше та часть будущих отношений привлекает, которая с недвусмысленным подтекстом объявления не связана, точнее, не является доминирующей. Одна, назвавшаяся Юлей, бывшая ленинградка, в порыве откровенности признается: обожает «Карнеги», Линкольн-центр, бывать же там не с кем – приятели ее равнодушны к музыке. А вы, судя по вашему разговору, человек интеллигентный, делает незамысловатый комплимент Косте. Мне, правда, не двадцать пять, а тридцать два,