— Там внизу вулкан что ли? — поинтересовалась у бодро вышагивающего впереди нас Бога Огня, обреченно разглядывая объятый огнем пейзаж. Сила Ишума защищала от ожогов, но вот от жары было не спастись.

— Горнило, — ответил Ишум, подтягиваясь и вдыхая разгоряченный воздух полной грудью. Он один чувствовал себя здесь, как на Карибах, пока мы с Амноном еле передвигали ноги: дышать было трудно, а в голове стучала бурлящая кровь. Моя светлая кожа покраснела и начала зудеть, а Амнон, хоть внешне и не подавал виду, но тоже расчесывал когтями свой мех, когда думал, что я не вижу. И лишь Ишум был словно декабрьский снег — белый и до безобразия довольный нашими страданиями.

Мозги, казалось, сварились, а мысли просто впали в кому из-за воздействия высоких температур. Лениво шевелящееся сознание не хотело знать пояснения непонятного слова. Все бы отдала, лишь бы свернуться калачиком в какой-нибудь прохладной лужице. Но Огнедемон даже не заметил полудохлый интерес с нашей стороны.

— В Горниле рождаются новые души и очищаются те, что готовятся к перерождению. Закаляясь в огне, они становятся способны вынести все тяготы земной жизни. И чем дольше пробудет на углях душа — тем крепче она становится…

В чистом голосе пробежали мурчащие нотки, он будто говорил о своем любимом питомце.

Захотелось пинком отправить его прямо в это Великое Горнило.

Ишум, видимо, уловил мои последние кровожадные мысли, и развернулся обеспокоенно нахмурившись. Всего на миг. А потом его лицо по-скотски просветлело.

— Ничего, цыплятки. Первый Круг Ада вы почти одолели! Еще немного, и сможете с облегчением выдохнуть, главное, чтобы…

Договорить ему не дал пронзительный каркающий крик. Ярко-оранжевое пятно, горящее неровным пламенем, вдруг появилось на некоем подобии неба — ни солнца, ни звезд не было видно, но земля под ногами, без ошибочно подсказывала, где верх, а где низ.

— Что это? — поинтересовалась я, сделав шаг назад и вцепившись в руку Амнона. Уж если после этих злоключений, что подстерегали в этом далеко не сказочном, он не оттает по отношению ко мне, придется завещать ему свою почку. И судя по тому, как стремительно приближалась горящее нечто, обретая формы гигантского крылатого существа — скоро мне понадобятся бумага, ручка и нотариус.

Ишум отступил к нам, на его лице не осталось ни тени былой беззаботности.

Твою ж… Вот тебе и картина Репина «Не ждали». Нам конец!

Припала к земле — горящее крыло просвистело над моей головой.

— Ан-Гирра, ну же, прекрати, — обратился к пылающему чудовищу с головой львицы и телом орла Ишум, вскинув руки. Оно опасно кружило в нескольких метрах над землей, готовясь в любой монет вонзить в наши дрожащие тела свои раскаленные до красна когти. — Они друзья…

Птица с интересом повернула голову к мужчине. Я уж было облегченно выдохнула, как она вдруг понеслась к нему на всех порах, и явно не с благими намерениями.

Зажала уши и зажмурилась: не хотелось слышать предсмертные крики и мерзкий влажный звук разрывающейся плоти.

Ну, все. Мы остались без проводника и защитника. Он умрет — мы превратимся в два уголька меньше, чем за минуту.

Подползла ближе к Амнону все еще не решаясь убрать ладони от ушей.

— Слушай, прости, я доставила тебе кучу проблем, — решила, лучше извиниться сейчас, пока еще есть время. И дураку понятно, что после моего появления — вся размеренная жизнь Анубиса пошла кувырком. И если он начнет седеть раньше времени — это будет моя заслуга.

Амнон округлил глаза и резко сел. Очевидно, зверская расправа над Ишумом его шокировала.

Попыталась повторить последнюю исповедь.

— Я говорю, прости меня…

Амнон стрельнул в мою сторону непонимающим взглядом, потом возвел глаза к черному небу и потянулся ко мне. Попыталась уйти с траектории его руки, но он ловко перехватил мои запястья и почти без особых усилий убрал их от головы.

Смех, разливающийся в вибрирующем от жары пространстве, никак не походил на крики предсмертной агонии.

Вскочила на ноги. Нашла взглядом массивную фигуру на земле. И прищурилась — свет, исходивший от нее, резал глаза — с этого ракурса казалось, будто львиноорел перегрызает тонкую шею Бога Огня, но… Как-то он для столь жестокого действа больно счастливый.

Подошла ближе: замешательство, распространявшееся под кожей, притупило инстинкт самосохранения.

Глаз нервно дернулся, когда я разглядела, что именно происходит.

Эта ужасного вида зверушка облизывала шершавым языком лицо и шею хохочущего Ишума.

— Ан-Гирра, прекрати! Фу! Плохая киса! — Ишум извивался под массивными лапами, цепляясь за львиную голову. Но все было бесполезно. Видно, его домашняя зверюшка о-о-о-чень соскучилась по своему хозяину.

— Ну, все, хватит! — раздраженно рыкнул Ишум, на мгновение, загоревшись, как бенгальский огонь.

Бедная птичка настолько испугалась такой внезапной «вспышки», что отскочила от Ишу и почти потухла — лишь слабые огоньки красноватого пламени лизали кончики ее перьев и кошачью голову. Жара не спала, но хотя бы можно было спокойно выдохнуть.

— Что это такое? — Амнон отмер первым.

— Это мой… питомец, — ответил Ишум, смотря на меня и поглаживая мурчащего недокота по холке — птица склонила голову и прикрыла глаза от удовольствия. Амнон дернул бровью, и Бог пояснил для него: — … фриондс.

— Если он твой, чего ж ты побледнел как поганка? — уперла руки в бока и уставилась сердито на мужчину. Удивительно, но в Теневом мире он не внушал тот трепет, что Хайме. И я могла без опаски глядеть в его глаза цвета необузданного пламени.

— Я не знал, как он меня примет… Ведь, когда твой зов раздался по долине. Мне стало интересно, кто позволил человеку, впервые за тысячи лет, призвать себе защитника? В общем, я рванул на всех порах, чтобы оказаться первым, и вроде как… Оставил все свои обязанности на Ан-Гирра.

Он любовно почесал за большим ухом.

Закатила глаза.

И этот безалаберный Бог создал целый мир?!

55

Чудо-птица практически сразу взлетела в воздух, когда мы пересекли незримую границу, отделяющую адскую жару от спасительной прохлады, где почти не было сухих клочков земли. Все заполонила вода: она стелилась у ног, обрушивалась вниз с небольших возвышений, собиралась в ямках размягченной от влаги почвы. Я уже с облегчением шагнула во владения Нин-Аб — Бога Воды — как нечто смутно знакомое привлекло меня. Повернулась и осторожно подошла к краю обрыва, подсвеченному красно-оранжевым светом. Вниз разливалась лава, вилась лентой, словно огненная река, уходя куда-то вглубь.

Это место… Я видела его во сне. Меня кто-то столкнул с этого обрыва. Наверное, так мое подсознание предупреждало о Джиро. Его поступок буквально заставил меня ходить по краю ущелья с кипящей лавой внизу.