Снова залился полицейский свисток, на этот раз значительно ближе. Эмили выскочила на шумную улицу, проскользнула между извозчиком и большой каретой, едва не угодила под копыта испуганных лошадей и прибавила ходу. Рассвирепевший кучер рассыпался бранью вслед.

Девушка повернула за угол в переулок, забежала в первый попавшийся подъезд и, тяжело дыша, стала пережидать, пока вдали затихнет погоня. Она даже не дала себе времени отдышаться, а присела и впилась зубами в румяное яблоко. Она понимала, что поступает по-свински, но ничего не могла поделать с собой. Пустой желудок требовал пищи, и его следовало ублажить. Яблоко было съедено за несколько секунд, и тут же Эмили скрючилась от жуткой рези в животе. Боль прошла довольно быстро, но ее сменила мелкая дрожь во всем теле.

Со временем прошла и она. Эмили плотнее укуталась в прохудившуюся шаль и грустно подумала, что одними яблоками сыт не будешь и сколько ни кради, заполнить зияющую пустоту в желудке вряд ли удастся. Но все хорошо, что хорошо кончается, и надо благодарить бога, что на этот раз обошлось.

В конце концов, если здраво рассудить, на судьбу жаловаться грех. Снег прекратился, не так уж и холодно, а главное, можно расправить плечи и свободно передвигаться. Впервые в жизни Эмили по-настоящему оценила такую возможность, проведя перед тем целый месяц в тесной каюте в компании пяти женщин, считавших излишним ежедневно мыться. Все деньги, вырученные от продажи отцовских часов, ушли на оплату билета на пароход, отплывавший из Австралии в Англию.

В кармане ни пенса, но переживать из-за этого не стоит. Слава богу, что теперь она не зависит от «благотворительности» мисс Винтерс, лишенной каких бы то ни было человеческих чувств. Сегодня Эмили — хозяйка своей судьбы, и у ее ног лежит Лондон, пока еще не покоренный.

Гордо вскинув голову, Эмили вышла на улицу. По дороге пришлось осторожно переступить через бездыханное тело пьяницы, крепко, как ребенка, прижимавшего к груди пустую бутылку из-под джина. О недавнем ограблении торговца яблоками все уже забыли, поглощенные новым скандалом — пойман с поличным худущий беспризорник, стащивший кошелек у прохожего.

Девушка бесцельно брела по улицам, осматриваясь по сторонам. Казалось, за время ее отсутствия город стал меньше и при этом еще более сырым. Мостовые забиты экипажами, и под бесчисленными конскими копытами снег быстро превращается в грязное месиво. Никто не обращал на Эмили ни малейшего внимания, она была всего лишь бледным пятном в море одинаковых и неразличимых человеческих лиц.

Эмили не выбирала пути и неожиданно вышла на широкую улицу, где явно следили за порядком. Булыжник мостовой недавно посыпали солью, чтобы снег поскорее растаял, на тротуаре было сухо и чисто, сверкали умытые витрины шикарных магазинов. За высокими стеклами утопали в еловых ветвях роскошные товары. Девушка задержалась перед витриной магазина игрушек, наблюдая за куклой Деда Мороза, неистово колотившей палкой по зеленому барабану.

Повернувшись от витрины, она буквально носом уткнулась в собственное изображение, приклеенное на фонарном столбе. Эмили остановилась как вкопанная, уставившись на знакомый до боли портрет, который преследовал ее, казалось, всю жизнь. Затаив дыхание, девушка отклеила бумагу. Руки при этом дрожали скорее от шока, чем от холода. Присмотревшись, она оценила работу художника. Видимо, потрудился профессионал, сделавший точную копию с миниатюры, с которой никогда не расставался Дэвид Скарборо.

Приметив, какую громадную сумму обещали в виде вознаграждения, Эмили не поверила своим глазам. За душой сейчас ни полпенса, а за нее, оказывается, предлагают куда больше денег, чем за поимку самого известного в Лондоне преступника. Есть чем гордиться!

Стоп! Чуть не пропустила самое главное. Крупными буквами в тексте выделено: «ПРОПАЛ РЕБЕНОК».

Дальше сдерживаться не было сил, Эмили прижалась лбом к холодному фонарному столбу и застыла. Да, она действительно пропала, безнадежно и бесповоротно. Джастину Коннору такое не могло и присниться. Ненависть к нему все эти годы придавала сил и позволяла выстоять при любых обстоятельствах, но от этого чувства не осталось и следа, в душе пустота и отчаяние. Нет никаких желаний и эмоций, только бы согреться… Джастин промелькнул в ее жизни солнечным лучом, на миг согрел душу, а затем хлопнул дверью, обрек на холод и одиночество. Догадается ли он вернуться в Новую Зеландию, чтобы найти девушку, которую знал под именем Эмили Скарлет?

— Ступай, иди отсюда, девочка, не отпугивай покупателей, — послышалось сбоку. Из магазина вышел толстяк, увидел нищенку возле фонарного столба и решил ее прогнать.

Эмили с такой злобой посмотрела на продавца, что тот отшатнулся и заорал, призывая на помощь полицию. Девушка побежала прочь, подумав на ходу, что теперь ей предстоит всю жизнь так вот бесцельно бегать. Она не испытывала желания угодить в руки полиции, хотя в тюремной камере наверняка теплее, чем на садовой скамейке, где ей довелось провести прошлую ночь. Сгущались сумерки, мороз крепчал, лишь теплые слезы согревали ее, но они же мешали видеть дорогу впереди.

Эмили не заметила преграды, пока не налетела на что-то мягкое и упругое; споткнувшись, она упала, и тут на голову ей повалилась груда пакетов и коробок, перевязанных цветными ленточками. Видимо, дама, на которую она наткнулась, обошла не один магазин. Страшно разозленная, Эмили уже готова была разразиться проклятиями, но не успела открыть рот, как услышала до боли знакомый голос.

— Господи! Вот это сюрприз! Провалиться мне на этом месте, если это не Эмили Клэр Скарборо собственной персоной!

— Тэнси? — удивленно воскликнула Эмили; откинув пакеты и коробки, она поднялась на ноги и уставилась на подругу широко открытыми глазами.

Нет, не может быть, чтобы эта видная и разодетая дама была Тэнси! На иссиня-черных волосах кокетливо восседала шляпка со страусовым пером, красивую фигуру плотно облегало желтое шелковое платье, подчеркивая пышные формы, а у горла пенились белоснежные кружева. Только яркие голубые глаза размером с блюдце из дрезденского фарфора свидетельствовали о том, что эта особа и в самом деле не кто иной, как Тэнси.

— Тэнси! — повторила Эмили, и голос ее сорвался на визг.

— Эм! Дорогая!

Последние сомнения развеялись, когда Тэнси раскрыла объятия и Эмили уткнулась носом в кружева, пахнувшие дорогими духами. Время остановилось, побежало вспять, и они снова были маленькими перепуганными девочками, искавшими поддержки, тесно прижавшись друг к другу в холодной конуре на чердаке пансиона.

Эмили чуть отодвинулась, но не убрала руки, боясь потерять тепло подруги.

— Что с тобой стряслось? Умерла богатая тетушка? Или банк ограбила? Нет, все не то. Ага, подцепила наконец завидного жениха, стала богатой и знатной?

— Пока нет, но все впереди, — улыбнулась в ответ Тэнси, несказанно гордясь произведенным на подругу впечатлением. — Теперь я работаю на миссис Роуз.

Эмили попыталась припомнить это имя, но не смогла.

— Миссис Роуз? Судя по всему, она тебе немало платит. Ты служишь у нее горничной?