Петро встал и тяжелой походкой направился к двери. Собаки во дворе скулили и виляли хвостами, а он им что-то говорил, словно приказы солдатам отдавал.

Через несколько минут его спина скрылась за деревьями леса.

– Врет он все! – стоя у окна, сказал Кешка.

– Почему ты так решил?

– А как же он без ружья ходит?! С тигром не договоришься!

– Ружье он на суку повесить мог. Побаивается нас. А нож у него в сапоге лежит. Такие вещи я умею замечать. Вот только задумки я их не понимаю. Не о нас они заботятся, тут в другом дело.

– Мне страшно, Анна.

– Не выдумывай! Мы с тобой из любой передряги выкрутимся. Важно момент подходящий дождаться, терпение необходимо и расчет.

– А вышки с солдатами?

– Слыхала я о таких зонах. Похоже, мужик не врет. Правительственные заповедники умеют охранять. И продукты – дичь сплошная. Видишь, фазана приволок. И готовят все по-охотничьи. Только через колючку нам перелезать не обязательно.

– А как?

– Как? Капитан сюда через ворота въезжал, через них и выехал. А почему мы не можем? Момент нужен подходящий, и понеслась душа в рай.

– Похоже, рай здесь, а за воротами ад. Мы уже там побывали, до сих пор по ночам вздрагиваю.

– Это точно.

Анна подошла к мальчику и обняла его за плечи. Он прижался ухом к ее животу.

– Не беспокойся, Иннокентий, выпутаемся. Где наша не пропадала!

– Анна, а лешие бывают?

– Только что один ушел. И почему люди их нечистью называют?

* * *

Ничего толкового полковник Саранцев сказать не мог. На столе было разложено то, что лежало в сумке Анны Железняк. Задорина перебирала вещи, среди которых находился пистолет «беретта» с глушителем.

– Она из него не стреляла. Использовала в качестве психологического оружия.

– А два пистолета «Макарова», изъятые у милиционеров на вокзале? – спросил Саранцев.

– При аресте на Савеловском их не нашли. Вот опись содержимого сумки. Наверняка она их выбросила с удостоверениями вместе. Сразу. От бомжатника, по словам очевидцев, Анна отправилась вдоль железнодорожного полотна в сторону пригорода, а там есть мост через Яузу.

– В Яузе искать бессмысленно. Ил в полметра на дне.

– Послушайте, Николай Николаич, даже если этих двух паразитов посадят, мне не жалко. Свидетели все равно протоколы подписывать не стали, а на сержантов заявлений больше чем хотелось бы. Пусть сами о себе позаботятся. Меня другое беспокоит: куда Тимохин отвез Анну и мальчика?

Саранцев сморщился, будто ему на любимую мозоль наступили.

– Ну что ты на меня давишь, Ксения Михална! У этого дурака такая каша в башке, там сам черт не разберется. Нельзя было его от работы отстранять. Он теперь сам, без нашего участия принимает решения. То, чего я боялся больше всего. Мужик вышел из-под контроля. Утром машину он вернул, под окна райотдела поставил. А где сам, одному Богу известно. Дома не появляется. Ловить его бесполезно. Он сам кого хочешь поймает.

В дверях стоял тот самый сержант, что привез сумку Анны на метро. Он уже сказал все, что знал, и тихо отмалчивался. Задорина повернулась к нему и спросила:

– Тимохин пригнал машину утром. Ее не было в течение нескольких суток. Вы проверяли спидометр?

– А как же! Мы в путевках отмечаем километраж и за бензин отчитываемся.

– И сколько Тимохин накатал?

– Сто девяносто восемь километров.

– Ух ты! По Москве не намотаешь, если только не бомбить. А на милицейском уазике не бомбят, да и в деньгах Андрей не очень нуждается. Куда же он мог ездить?

– К матери в деревню, – подсказал полковник, – куда-то в Тульскую область, либо в лесничество под Калугу. Там отец похоронен, дружок работает в каком-то заказнике. Только не сезон теперь.

– Как бы он сам этот сезон не открыл! Я вас понимаю, Николай Николаич, вы Тимохина до конца защищать будете. Но вы не можете не знать, где живет его мать и похоронен отец. Уточните, пожалуйста, все в мельчайших подробностях и километраж тоже. А потом мы сверим и узнаем, куда именно Тимохин ездил. Нельзя забывать, что в его руках заложники. Это не шутка. Вряд ли он повез Анну знакомиться с мамой.

Саранцев нехотя кивнул в знак согласия.

– Не было печали, так черти накачали!

В кабинет постучали, и вошел майор Лепехин. Саранцев встретил эксперта, как дорогого родственника. Наконец-то тему сменить можно.

– Ну что, Василь Семеныч?

Майор со своей неизменной папкой сел за стол и открыл ее. Теперь полковник мог откинуться в своем кресле и передохнуть.

– Пистолет нас здорово выручил, если так можно выразиться. Но не уверен, что нас это продвинет вперед. Впрочем, судите сами. Оружие зарегистрировано официально. Владелец – майор ФСБ в запасе Тропарев Сергей Владимирович. Оружие регистрировалось охранным агентством «Факел». Если поднять регистрацию и проверить все пистолеты «беретта», то, вероятно, мы и на других сотрудников «Факела» выйдем. На данный момент могу сказать только то, что руководит агентством бывший генерал ФСБ Корякин. Можно сделать вывод, что и сотрудников он подбирал из своих. Сейчас необходимо сделать баллистическую экспертизу пистолета, и мы сможем точно установить, стреляли из него в больнице или нет. Гильзы также нам помогут. ФСБ отмалчивается и будет молчать, но мы сами сумеем установить, на кого работает агентство бывшего генерала Корякина. Установив хозяина, нетрудно и врагов его вычислить, серьезных врагов, если вспомнить, какая безжалостная объявлена охота.

– Все правильно, Василь Семеныч. Цепочку вы выстроили безукоризненно, но куда проще было бы задать один вопрос Анне Железняк и получить ответы на все вопросы. – Ксения вздохнула. – Но, к сожалению, мы лишены такой возможности и придется действовать обходными путями.

– Очень хорошо! – вдруг сказал Саранцев. – Мы все разные догадки строим, а теперь у нас дело появилось, определенная цель.

Ксения криво усмехнулась.

– Ищите Тимохина, Николай Николаич. Мы в наших поисках только терять научились. Я агентством Корякина займусь, а Василий Семеныч с оружием разберется. Каждый при деле.

Майор Лепехин глянул на следователя.

– А вы бы, Ксения Михайловна, с Ушаковым поговорили. Он мужик скрытный, но я не верю, что равнодушный. Странно ведет себя, даже не звонит, не интересуется поисками ребенка.

– Согласна с вами, но Ушакова мне не расколоть. Он нам не верит.

– Так сделайте его своим сообщником. У нас манера все от всех скрывать, а на деле сами себя обманываем. Ведь мальчишка к нам не пришел, а с Анной в бега подался. Я бы это нашей заслугой не назвал. Вот откуда промахи начинаются.