– Да вы что, господин сапиент?! Меч не понадобится. То есть если вы не станете трепыхаться. Памятуя о вашем недуге, королева остановилась на прыжке с башни. Сапиенты сбегутся во двор и обнаружат тело. Бедный господин Джаред! Избрал быстрый конец. Так понятно…

Кивнув, Джаред положил диск на стол и услышал тихий звон металла. Он поднял на убийцу грустные зеленые глаза:

– Боюсь, сражаться нам придется. Я с башни прыгать не намерен.

– Как пожелаете, – вздохнул прислужник. – У каждого есть гордость.

– У каждого, – повторил Джаред и дернулся в сторону.

– Сир, к двери вам не пробиться! – захохотал крепыш-прислужник.

Джаред обошел вокруг стола и замер прямо перед ним:

– Так делайте свое дело!

Обеими руками прислужник занес над Джаредом меч. Сапиент проворно отскочил в сторону. Меч просвистел мимо его лица и вонзился в стол. Крик королевского наймита и шипение поголубевшей наэлектризованной плоти сапиент едва услышал: заряд швырнул его к стене и словно высосал из кельи воздух.

Потом остались только запах паленого да звон в ушах.

Вцепившись в каменную стену, Джаред выпрямился. Прислужник на полу напоминал бесформенную кучу, не шевелился, но дышал. Глядя на него, Джаред почувствовал тягостное сожаление и стыд. Впрочем, из-под неприятных ощущений фонтаном била энергия. Ну и дела! Джаред судорожно рассмеялся. Вот что чувствуешь, едва не убив человека.

Разумеется, здесь ничего личного.

Джаред осторожно снял диск с металлического стола и спрятал в карман, отключив электрическое поле. Затем склонился над прислужником, пощупал ему пульс и аккуратно перевернул на бок. Наймит королевы получил сильный удар током и обжег руки, но жизни его ничего не угрожало. Джаред пнул меч под кровать, схватил свой мешок с пожитками и рванул вниз по лестнице. По темной галерее, освещавшейся сквозь витражные окна, горничная волокла корзину с грязным бельем из кабинета Старшего сапиента.

– Прошу прощения! – начал Джаред. – Я немного намусорил в своей келье. Это пятьдесят шестая, на самом верху. Нельзя ли там убраться?

Горничная посмотрела на него и кивнула:

– Ничего страшного. Я кого-нибудь туда отправлю.

– Благодарю вас, – ответил Джаред и отвернулся. Нельзя терять бдительность. Кто знает, что еще королева придумала здесь «в частном порядке»?

В конюшне лошади сонно жевали из торб сено. Джаред торопливо подготовил своего коня, но, прежде чем сесть в седло, достал из футляра шприц и вколол себе лекарство. Нужно сосредоточиться на дыхании. На том, что боль в груди стихает. Джаред закрыл футляр и, почувствовав головокружение, прижался к теплому конскому боку. Конь вытянул длинную шею и потерся об него носом.

Сомнений не вызывало одно – теперь ему уже не исцелиться. Свой единственный шанс он упустил.

– Прочти! – велел Финн.

– «Моя дорогая Клодия, буквально два слова…» – дрожащим голосом начала девушка и осеклась.

При первых звуках ее голоса портрет ожил. Джон Арлекс повернулся к девушке – казалось, серые глаза смотрят прямо на Клодию – и заговорил:

– Боюсь, на связь мне больше не выйти. Притязания Инкарцерона растут день ото дня. Он впитал почти всю энергию Ключей и теперь ждет лишь Перчатку Сапфика…

– Перчатка… – пробормотал Финн.

– Отец… – позвала Клодия, но записанное послание не остановилось, и Смотритель продолжил спокойным, чуть насмешливым голосом:

– Перчатка у твоего друга Кейро. Инкарцерону не хватает только ее. Чувствую, я свою роль уже отыграл. Смотритель Инкарцерону больше не нужен. Вот так ирония! Подобно первым сапиентам, я создал чудовище, которое не знает верности. – Джон Арлекс остановился. Улыбка погасла, теперь он казался осунувшимся. – Охраняйте Портал, Клодия! Жестокость Тюрьмы не должна отравить Королевство. Любое существо, выбирающееся в наш мир оттуда, следует уничтожить – даже человека. Тюрьма коварна, ее планы мне больше неведомы. – Смотритель безрадостно рассмеялся. – Ты все-таки стала моей преемницей!

Лицо на портрете застыло. Послание было окончено.

Клодия посмотрела на Финна. Внизу начинался маскарад – альты, скрипки и флейты заиграли бравурную мелодию первого танца.

Рука об руку Клодия и Финн шли вдоль колоннады. Придворные стояли группами, кланялись, шептались, обмахивались веерами. Любопытные глаза смотрели из-под масок демонов, волков, аистов, русалок…

– Перчатка Сапфика… – шептал Финн. – Она у Кейро…

Клодия физически ощущала его волнение. Казалось, после полной безысходности у Финна вдруг появилась надежда.

Они спустились к окутанным сумерками клумбам. За садом, над лужайками, тянущимися к живописным скалам Ракушечного грота, уже зажглись фонарики. Клодия проворно затащила его за чашу громко журчащего фонтана:

– Откуда у Кейро Перчатка?

– Какая разница? Если она настоящая, с ее помощью можно сделать что угодно. Если, конечно, это не его очередная афера.

– Вряд ли. – Клодия вгляделась в толпу, собирающуюся под фонарями. – Аттия упомянула какую-то перчатку, но осеклась, словно… словно Кейро не позволил ей откровенничать.

– Это потому, что Перчатка настоящая! – Финн расхаживал взад-вперед по тропке и пинал сладко пахнущие флоксы. – Она существует!

– Финн, на тебя смотрят! – проговорила Клодия.

– Ну и пусть! Гильдас насмерть перепугался бы. Он Кейро никогда не доверял.

– А ты доверяешь.

– Я уже говорил. Доверяю и доверял всегда. Как Перчатка попала к Кейро? Как он намерен ее использовать?

Клодия смотрела на придворных. Их целые сотни – в пестрых платьях, в атласных камзолах, в высоких белокурых париках. Нескончаемым потоком текли они в шатры и в грот, болтая громко и без умолку.

– Наверное, это Перчатка была тем источником энергии, которую уловил Джаред.

– Точно! – Финн прислонился к чаше фонтана, испачкав сюртук мхом. Глаза у него сияли надеждой, а Клодию грызла тревога.

– Финн… Мой отец считает, что Инкарцерону не хватает только Перчатки, чтобы выбраться Наружу. Это будет катастрофой. Кейро ведь не…

– Кейро непредсказуем.

– Но он способен на такое? Способен дать Тюрьме средство уничтожить нас всех, чтобы вместе с ним выбраться Наружу?

– Нет.