— Простите, — пролепетала она, — простите меня, пожалуйста.

— Ладно. — Георгий дождался, когда «мамхен» скроется в глубине своей громадной квартиры — хоромы по сравнению с его съемной халупой, — и протянул Вове на прощание руку: — Не расстраивайся, Владимир. Слетаешь ты еще как-нибудь в Бангкок. Да и переживать-то особенно не о чем: самолет твой все равно вернулся в Москву и до сих пор не улетел.

— Как, — мальчик неожиданно побледнел, — разве он не долетел до Бангкока?

— Нет, — Георгий устало вздохнул.

— Почему? — Вова насторожился еще больше.

— Военная тайна, — ответил Жук и, собравшись было уходить, взялся за ручку двери.

— Вы знаете, — остановил его мальчик горячим шепотом, — мне нельзя этого говорить, но я должен. Потому что несправедливо.

— Что несправедливо?

— Мой отец все ругал авиакомпанию, называл плохими словами…

— Не обращай внимания, — Жора попытался отмахнуться от очередной глупой версии: хватит с него неподтвердившихся подозрений в адрес Шпаков. — Твой отец был нетрезв, не понимал, что говорит.

— Я знаю, но он, — мальчик некоторое время помолчал, собираясь с духом, — он сказал, что обязательно вашей авиакомпании отомстит. Что самолет далеко не улетит без нас. Я думал, это все ерунда. Но самолет-то на самом деле вернулся!

— Подожди-ка, — Георгий сел перед Вовой на корточки, — а ты не знаешь, что он хотел сделать?

— Нет, — Вова испуганно взглянул на него. — Наверное, и не сделал, да?

— Господь его знает, — Жора растерянно пожал плечами.

— Папхен не виноват, — вдруг зачастил мальчик, — с ним был другой человек. Противный. С перевязанной рукой и с фамилией дурацкой — Раздрогин. Он мне еще визитку свою дал — сказал, у отца в телефоне села батарейка и, если что случится, звонить надо ему. Это он больше всех кричал, отец только поддакивал. Отец, хоть и пьет иногда, но он хороший!

— Вова, — Георгий сел, прислонился спиной к двери, не в силах побороть внезапно накатившую усталость. В его голове начала в деталях складываться очередная картина, — давай не будем о худшем.

— Не будем, — быстро кивнул Владимир.

— Если хочешь, я тебе оставлю свой номер. В любое время звони.

— Спасибо, — пробормотал Вова и ушел за ручкой-бумагой.

Жора ничего не мог поделать с навалившимся на него вдруг гигантским чувством жалости. Ну за что вот такое наказание этим двум ребятишкам?! Мало того, что оба родителя алкоголики, так не хватало еще бедным детям получить отца-уголовника. Есть же такие уроды на свете! Неужели этот Савин не понимает, не видит собственного счастья? Неужели не ценит своих детей? Георгий подумал, что рядом со своим ребенком ни разу в жизни не позволит себе напиться! И осекся на этой мысли. Его ребенок. Он повторил это про себя несколько раз, словно привыкал к новым звукам.

Только сидя на корточках в прихожей Савиных, он вдруг осознал, что, не успев даже превратиться во что-то видимое и осязаемое, его ребенок уже стал частью его судьбы. И ничего с этим не сделаешь.

— Вот, — протянул лист бумаги и ручку вернувшийся Владимир.

Жора поднялся и записал номер мобильного телефона, прислонив для удобства лист бумаги к стене.

— А ты мне домашний свой дашь? — осторожно поинтересовался он.

— Конечно, — кивнул Вова не слишком охотно и, подражая Жориной манере писать, накорябал номер.

— Слушай, — Жора свернул свой клочок бумаги вчетверо и убрал в карман, — а у тебя визитка этого Раздрогина далеко?

— Нет, — Вова протянул Георгию прямоугольник.

Так и есть! Раздрогин Степан Николаевич. Финансовый директор ОАО «Сервис-М». Это же бред какой-то. Георгий вернул Вове визитку.

— Звони, — печально улыбнулся он, — всегда, чем смогу…

— Спасибо, — Вова опустил глаза. Дурное предчувствие не покидало его, и он уже злился на себя за то, что выложил этому VIP-менеджеру всю правду.

— До встречи.

— До встречи.

Жора спустился с пятого этажа пешком — хотелось размять ноги, а заодно дать себе пару минут на размышления. В одном кармане у него лежал клочок бумаги с домашним телефоном и адресом Савиных. В другом — визитная карточка Раздрогина, которую тот дал ему у касс. То есть вся необходимая информация о личностях предполагаемых телефонных террористов для милиции.

С такой поклажей он был не вправе ехать домой, придется вернуться в аэропорт. Георгий сел в машину, завел двигатель и вытащил из кармана телефон, подумав, что надо предупредить Катю. Начнет еще волноваться, а ей сейчас это вредно.

Жора вспомнил печальные лица детей, которые при живых родителях оказались почти сиротами и были вынуждены раньше времени повзрослеть. Он даже не понял, почувствовал, что решение в его голове созрело само собой: он не бросит собственного малыша на произвол судьбы. Будет любить его, будет заботиться. Пусть беззаботная молодость прошла, господь с ней! Сколько можно жить только в свое удовольствие!

Его ребенку нужен отец, а не его безымянные деньги! Нужна полноценная семья, которая даст чувство тепла и уверенности в завтрашнем дне.

Кирилл мучился дурным предчувствием и никак не мог решить, что делать с этой чертовой поездкой — сдать свой билет, отказавшись от встречи с Джереми, или не обращать ни на что внимания, идти к своей цели до конца. Перед внутренним взором Николаева до сих пор стояла болезненная и невероятная по своей неожиданности встреча с Ривманом под бортом самолета. Спустившись с трапа прямо в объятия доблестной милиции, он, к изумлению своему, увидел Валентина Семеновича, покорно расставившего руки для досмотра у соседнего трапа. В первую минуту Кирилл не поверил своим глазам, а потом — черт бы побрал его вечное любопытство! — избавившись от внимания человека в погонах, подошел к Ривману. И тут же оказался в плену его цепких зрачков: оказалось, что у этого типа была еще и великолепная память на лица.

— По делам летите или на отдых? — чересчур спокойно, учитывая ситуацию, поинтересовался Ривман.

— Сценарий продюсеру везу, — буркнул Кирилл, глупо отомстив за пережитое накануне телефонное унижение.

— Послушайте, — Валентин Семенович усмехнулся, — не мучайте вы людей. Выкиньте свою писанину.

— Я… — Кирилл, истратив все душевные силы на борьбу с недавним страхом, совсем растерялся.

— Вам, — Ривман значительно посмотрел на него, — нужно начать с нуля. Тема, я повторюсь, хорошая. Создайте настоящих героев, реальный сюжет. Не надо чужих, а-ля голливудских, штампов и ваших бурных фантазий.

— Так я же… — попытался возразить Кирилл.

— Научитесь не перебивать, — мягкий голос жестко осадил Николаева, — подумайте, что именно волнует сегодня людей авиации. Поймите, в чем для них заключается смысл. Понаблюдайте, — он великодушным жестом обвел рукой летное поле, перепуганных пассажиров, самолет.