— В кого в этот раз ты запустила кочергу? — Натан показал на оную, до сих пор зажатую в моей руке.

Сейчас запущу в одного мага, который вместо того, чтобы помочь и объяснить, кто у меня из горшка вылез, издевается. Натан поднял руки в примирительном жесте, и мы вместе направились в гостиную, заглянули внутрь. А там лиса старательно сметала землю в кучу. Держать веник в зубах выходило плохо, но хвосты были заняты тем, что отодвигали мебель.

Хозяйственная.

А она вообще кто?

— Земляная лиса, судя по всему, — с сомнением просветил Натан. — По крайней мере, она ею когда-то была.

В горных деревнях все знали об этой мелкой, почти безвредной нечисти. Вживую видеть не приходилось, но подкопы, через которые это полуживотное — полумагическое создание таскало кур и пило молоко из крынок, попадались. И были они размером с собачий лаз! У орудующей веником животинки туда разве что морда влезла бы!

— А разве нечисть может быть фамильяром? — вспомнила слова тетушки Доротеи о неправильном фамильяре.

Натан хмыкнул, пожал плечами.

— Ученые некоторые виды до сих пор не знают, куда отнести. А нашу лису явно изменили магически.

— Ты что-то чувствуешь?

— Ничего. Здесь такое место, что глушит все. По крайней мере, теперь понятно, почему старик привел ее сюда.

Кому понятно, а кому и нет.

— Здесь ровный магический фон. Очень ровный, до такой степени, что магу без привычки сложно. К тому же часть заклинаний в таких местах не работает. Маги бы тут точно ничего такого искать не стали. А она вообще почти никакой магии не излучает. Это странно, словно она обычный фамильяр. Но то, что я вижу, — явно магия жизни. Причем, видимо, ее бывшего хозяина.

— Старика? — Глупость спросила, но правда мне очень не нравилась.

— Нет. Ты же помнишь слова ведьмы? А это остатки сил ведьмы или колдуна, с которым существо было когда-то связано.

Лиса громко чихнула и, выпустив из зубов веник, уселась рядом с кучей чернозема. Земля засветилась серебром, потом ее окутала тьма, мои пальцы тоже слабо замерцали, появилось ощущение, что я что-то поднимаю, и куча хлопнулась прямо в горшок.

— А фамильяры разве умеют сами пользоваться магией?

— Нет. Только в связке с ведьмой или колдуном. — Натан задумчиво покосился на меня.

Я замотала головой. Нет! Это не я! У нас Чад есть и маг из катакомб!

Лиса была другого мнения. Змеей проскользнула ко мне, обвила хвостами мои туфли, предусмотрительно убрав колючки. И подставила голову под ладонь. В воздухе появилась алая розочка. Лисица вопросительно посмотрела на меня. Словно цветок мог меня успокоить.

— Кажется, она другого мнения, — перевел Натан.

— Я не ведьма, — взяла розу, демонстративно положила на стол.

— А она не совсем фамильяр.

Превосходно!

— Не могла Чада выбрать? — тихо спросила я у лисы.

Она недовольно фыркнула. Ах да! Чад же сам на обряд согласился.

— Он еще мальчишка, — заступилась я за оборотня. — Вырастет — поумнеет.

Лиса прикрыла глаза и шевельнула огромными ушами. Боднула меня головой, требуя ласки.

Понятно, магия — штука злопамятная: ни одно добро не останется безнаказанным. За каждую удачно брошенную кочергу — по фамильяру!

Я с опаской погладила мягкую зеленую шерсть, потрогала листья.

Натан смотрел на нас с теплой улыбкой. А я подумала, что маг был не прав: он мне понравился, но совсем не так, как ему хотелось. И чем больше с ним общаюсь, тем четче это понимаю.

— Ты уверен? — Эрик оперся рукой о стену, заставил себя разогнуть сжавшиеся в кулак пальцы.

Лед под ладонью зашипел и испарился, кирпичи начали раскаляться.

— Абсолютно! Я совершенно точно это помню, старческого слабоумия у меня еще нет! — огрызнулся Винс, недовольный, что брат не хочет понимать такую простую вещь. — Дед раз двести повторил, что обряды жнецов смертельны для тех, кто их проводит, иначе бы нам не удалось их победить. Один-два из сотни проходили испытание источником. Это один из их ритуалов. Дед талдычил, что он самый быстротечный и опасный. Пару дней — неделя, и труп! А наш свиток не то управление, не то покорение, не то еще что-то… не помню я! Но тоже того… смерть, если попробуешь сделать! Я свиток просматривал, когда дед настаивал… повторял свою муру про символы да руны…

Лорд Олланд выжидательно смотрел из зеркала на брата, но Эрик не спешил посвящать его в подробности. Винс, конечно, поинтересовался сыном, однако как-то вяло, неискренне. А о свитке не спросил лишь потому, что где-то за пределами зеркала слышался голос жены, из чего Эрик сделал вывод, что она контролирует процесс переговоров. Прежде чем пугать Серину новостями, грифону было необходимо узнать, что рассказал Натану отец. Возможно, появится решение, способ попасть в те самые два процента выживших, потому что ритуал начат и в нем замешаны и Чад, и Вивьен.

— Да сколько лет прошло, в конце концов?! У меня ведь не драконья память! — возмутился Винс, противореча сам себе.

Последние слова были адресованы жене — из зеркала донесся звон и громкий стук, очевидно, Серина что-то разбила и вышла из кабинета мужа, хлопнув дверью.

— Что со свитком? — шепотом спросил Винс, косясь куда-то влево, видимо на дверь.

Эрик тихо рыкнул и прервал связь.

Чад, спрятавшийся на время разговора за сугробом, выбрался на тротуар и виновато фыркнул. Мальчишка корил себя. Хотя, если подумать, в том, что Чад поверил посулам и позволил начать ритуал, больше вины Винса.

— Прорвемся! — Грифон потрепал племянника по холке и зашагал к наемному кебу, забитому снаряжением по самую крышу.

Забираясь внутрь, Эрик на ходу диктовал в зеркало адреса и имена помощников. Водитель предусмотрительно поднял прозрачное стекло между сиденьями. К моменту когда кеб взлетел, грифон раздавал приказы подчиненным. План в очередной раз менялся.

Напоследок Эрик попробовал связаться с «потеряшками», сгинувшими в горах. Ему ответили. Нервно потирая круглые очки, Шеридан, виновато косясь за пределы зеркала, расплывчато объяснил, что у них с Ханком случились непредвиденные обстоятельства, но теперь все нормально, и они, друзья, скоро будут готовы приступить к работе. Буквально пару дней, и оба станут рыть носом землю в любом указанном шефом направлении. Да так, что гномы к себе нанять захотят, а кроты массово самоубьются от зависти.

— Что с Ханком? — не повелся Эрик, отлично знавший, что шефом конкретно эти два товарища его называют, когда им впору саван заказывать и жреца вызывать.

В его душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Так вышло, что половина подчиненных была воспитанниками того же приюта, где рос грифон. Два обалдуя, забравшихся в горы, — из их числа. Эрик считал их своей семьей. Да что уж там, его семьей являлись все сотрудники агентства. С общительным характером грифона не могло быть по-другому.