– Это ты сошел с ума! – негодовала Саша. – Что ты слушаешь Хрусталева? Я не могла воткнуть в себя нож. Я что, совсем уже?! Ты же меня знаешь!

Ромка посмотрел на нее, конечно, она не могла.

– Полагаю, кто-то перепутал тебя с Машей… Ты говоришь, Марс тебя целый день с ней путал?

– Нет, это точно не Марс… Богуславский, еще понятное дело, мешал ему. А вот Марианну он не стал бы убивать.

– Саша, или он хотел убить тебя. Ты очень много знаешь.

– Нет, я думаю, что все-таки хотели убить Машу. И это не Марс! – упиралась она, сознавая, что совсем необъективна.

– А что, если никто не собирался убивать ни тебя, ни ее? – задумчиво произнес Ромка.

– Ты о чем?

– Понимаешь в чем дело…

– Ну, говори?

– Убить себя таким ножом невозможно. Он слишком тупой.

– Точно! Убивать ее не собирались, а просто кто-то хотел показать, что она невменяема! – вдруг осенило Сашу.

– Может быть, может быть… Но напали-то на тебя… Саша, – посмотрел на нее Ромка, сдвинув брови, – уходи из этого дома! Прошу! Выйди из игры, пошли ты своего Марса к чертовой матери!

– А как же Маша?

Ромка встал и отошел к окну.

– Я позабочусь о ней. Она… не безразлична мне. Так что, будь уверена, я уберегу ее. Мы уже договорились, что я буду приезжать в свободное время.

– Но у тебя нет свободного времени.

– Я уволился из кафе.

– Ромка, ты влюбился?

Он сделал вид, что рассматривает природу за окном.

– Не знаю, Саш, может, это профессиональный интерес?

– Не ври, я же вижу, как ты за нее беспокоишься.

– Саш, я беспокоюсь, прежде всего, за тебя. И думаю, будет лучше, если все узнают, что ты не дочь Богуславского.

– Я тоже думала об этом, – согласилась Александра и вздохнула, тут же ойкнув от боли в боку. – Ладно, я скажу Марианне. И Гарику.

– А Зимину? – повернулся к ней Ромка.

Саша поджала губы. Она не могла признаться ему, что Богуславский ей не отец. Ведь тогда Марсу она станет не нужна, и он уйдет из ее жизни. Она влюбилась, в очередной раз с горечью призналась себе Саша. Так влюбилась, что даже готова простить ему убийство отца, то есть Богуславского. Ведь, вполне возможно, он заслуживал того. Господи, что это она?! Опять пытается его оправдать? Это ужасно! Надо бежать! Бежать от него подальше!

– Ладно, я скажу ему, – наконец решилась она, – но попозже. Хорошо?

– Хорошо, а я попробую накопать побольше инфы на каждого из тех, кто был тогда в доме и сегодня в ресторане. Гарик и Марс – это перво-наперво.

– Не забудь про Малькевича. Богуславский имел на него какой-то компромат. Это серьезный мотив. Не знаю только, чем я ему помешала, ведь он точно знает результаты теста.

– И Марианна, – горько вздохнул Роман. – Хотя я не верю, что она убила…

– Но и ее со счетов списывать нельзя, – с сочувствием сказала Саша и снова заканючила: – Ромка, иди, договорись с Малькевичем, пусть меня отпустят. Не могу здесь больше находиться.

– Хорошо. Сейчас поговорю, – Ромка вскочил и вышел из палаты.

***

Следователь Алексей Шаповалов и его помощник Вячеслав Соболев, прокрутив несколько раз видео из фойе ресторана, пришли к неутешительному выводу – разглядеть нападавшего невозможно. Там находилось слишком много народа, а у самого входа в зал толпились группки людей. Что-либо разобрать в этом муравейнике было нереально.

– Ерунда какая-то, – почесал в затылке Слава. – Неужели она, и правда, сама себя пырнула?

– Нет, конечно, все было грамотно и трезво продумано. Осталось понять, связано это как-то с убийством Богуславского или нет. А? Ты как думаешь?

– Уверен, что связано, – твердо заявил Вячеслав.

– Вот и я думаю, в нашей практике таких случайностей не бывало. Кто-то играет, как по нотам…

Марс вошел в палату и остановился у дверей, на лице было такое выражение, будто он только что прикончил того, кто напал на Сашу.

Та повернула голову и, увидев его, отвернулась.

– Зачем пришел? Добить?

Он выдохнул, язвит, значит, все в порядке.

– Ну ты напугала, – наконец расслабился он и подошел поближе. – Я здорово перетрусил вчера.

Она с недоверием посмотрела на него. На труса он был похож меньше всего.

– Что, боишься лишиться шпиона в доме, а с ним и всех денег? – прищурилась она, а сама готова была расплакаться, ей так хотелось, чтобы он ее пожалел!

– Ну зачем ты так… Ты ведь уже поняла, что значишь для меня гораздо больше, – он коснулся рукой ее бледной щеки и наклонился, чтобы поцеловать, ему очень хотелось ее пожалеть.

Но Саша оттолкнула его руку, и отвернулась.

– Пожалуйста, не трогай меня, – дрожащим голосом проскулила она, хотя в тайне мечтала, чтобы он снова поцеловал ее, но нельзя этого допустить, тогда она будет необъективна.

– Хорошо, – он поднял руки вверх и отошел к окну. – Саша, поклянись, что это не ты, – немного помолчав, сказал он, глядя в темнеющее небо за окном, едва виднеющееся над крышами высотных домов.

– Что не я? – пробубнила она, отлично понимая, о чем речь.

– Не ты себя… ножом…

– Ты дурак?! – рассердилась Саша, уж он-то должен знать ее не хуже Ромки.

– Да, действительно, дурак, – он подошел, присел на край кровати и устало потер лоб. – Признаться, я совершенно не понимаю, что происходит.

Она снова с недоверием глянула на него. Играет? Нет, вроде, говорит искренне. Или это просто влюбленная дурочка, которая капитально засела где-то внутри, хочет его выгородить?

– Ну как же так, профессор? – язвительно сказала Саша. – Ты же преподаешь уголовное право. Кто, если не ты, может разгадать эту головоломку?

– Вот именно, – хмуро пробормотал он. – Однако этот детектив идет не по правилам. Можно одинаково подозревать всех и не подозревать никого.

Она согласилась с ним, все не по правилам, и ничего не понять. Все рядом, все друг друга хорошо знают. Пожалуй, Саша плохо знала только Малькевича.

– Малькевич.

– Что Малькевич?

– Малькевич – единственная темная лошадка среди нас, – высказала она свою мысль.

– Вряд ли.

– Ты защищаешь его? Почему? – тут же насторожилась Саша.

– Я не защищаю. Просто, все мы темные лошадки, и каждый играет свою роль. Наши с тобой роли ясны, а вот остальные… А ты уверена в своем друге?