– Ясно, значит, скорее всего, их подменивали уже в доме… – пробормотал он себе под нос.

– Что? В чем дело, Рома? Почему ты спрашиваешь про таблетки? С ними что-то не так? – забеспокоилась она.

– Маша, ты только не волнуйся. Уже все хорошо. Но таблетки, которые ты принимала два года, являются сильнейшим возбуждающим нервную систему средством и применяются в психиатрии. Больному они помогают, а вот здорового человека постепенно сводят с ума. А при передозировке могут вызвать сильную аритмию, вплоть до летального исхода.

– Получается, кто-то намеренно мне давал их, значит, хотели убить уже давно? – разволновалась она.

– Мы думаем, не убить, а просто свести с ума.

– Кто «мы»?

– Мы с Сашей. Мы пытались вычислить, кто их тебе меняет, но…

– Меняет? В доме?

– Да. Но… Странным образом со смертью отца все прекратилось.

– Ты хочешь сказать, это он пытался свести меня с ума?

– Скорее, сделать недееспособной, – поправил Роман.

– Что? Тоже из-за денег? – Губы у Марии задрожали.

Рома провел рукой по ее волосам, успокаивая:

– Тихо, тихо, все позади, теперь тебе волноваться не о чем. Думаю, ему не нравилось зависеть от тебя. Но… Возможно, все не так, как выглядит на первый взгляд.

– Ты о чем?

– Я думаю, если ты не сама выпила таблетки, то тебя снова отравили.

– То есть, я не сама их выпила? Я нормальная? – обрадовалась Мария.

– Да, – он рассмеялся, – ты вполне нормальная. И тогда, возможно, это был не Богуславский. И это может повториться, – тут же нахмурился он. – И нам нужно срочно вычислить этого мерзавца! Должно быть ты ему доверяешь, и он всегда с тобой рядом.

– Погоди, ты же не думаешь, что это Марс? – догадалась Маша, на кого он намекает. – Нет! Это не может быть он. Он хороший. Конечно, он обманывал меня, говоря, что любит… Я знаю, он влюблен в Сашу…

Ромка с нежностью посмотрел на нее, она все чувствует и замечает, она чуткая.

– Ты хотела бы выйти за него?

– Нет, что ты! Это была игра… Дурацкая игра. Теперь я не понимаю, что на меня нашло. Это таблетки, да?

– Теперь все будет хорошо. Я буду рядом, – улыбнулся он, крепко держа ее за руку.

Она благодарно посмотрела на него:

– Рома, я тебе верю.

– Все, спи, – он наклонился и коснулся губами ее лба. – Все будет хорошо.

Саша ждала Романа в кафе неподалеку от клиники. Состояние было ужасным, она почти не спала, бок ныл, и не давали покоя мысли о случившемся. А еще ее мучила совесть за то, что она во всем обвинила Марса. Он ведь не виноват, что Маша неадекватна. Хотя может статься, что все совсем не так, как кажется. Собственно, это она и хотела обсудить с другом.

– Привет, – прервал ее размышления Роман, усаживаясь напротив.

– Как она? – Саша с тревогой посмотрела на друга.

Тот выглядел уставшим, но глаза светились счастьем. Это обнадеживало. Ромка искренне переживал за Машу, и это значило, что с ней все будет в порядке.

– Все хорошо, – радостно сказал он, подтверждая ее предположение. – Целый день ей ставили капельницы и давали стимулирующие препараты, чтобы она не спала. Но сейчас опасность миновала, и ей дали возможность отдохнуть, она спит.

– Послушай, я не верю, что это суицид, – поделилась Саша своими сомнениями. – Маша была спокойна в последнее время. И я почти уверена, что это продолжение того неудавшегося спектакля, который был разыгран на поминках со мной в главной роли. Поэтому злоумышленник решил повторить попытку. И убивать он не хотел, а снова решил выставить ее невменяемой, но слегка не рассчитал дозу.

– Я тоже так подумал, – согласился Роман. – И нам надо срочно понять, кто это сделал. Полагаю, он не остановится и всеми силами постарается выставить ее недееспособной.

– Хотя… Если предположить, что это она сама… – делилась сомнениями Саша. – Она ведь два года принимала эти лекарства, вдруг ее мозг уже пострадал, и она, не осознавая, что делает, выпила смертельную дозу?

Ромка покачал головой:

– Вряд ли. Она вполне здраво мыслит. Только ничего не помнит, говорит, что приняла всего пару таблеток. И потом, мы все у нее изъяли, где она могла их взять?

– Да, это интересно. И Богуславского уже нет. А мы уже поняли, что это делал он.

– Я думал об этом. Мы с тобой решили, что это делал Богуславский. Он умер, и все прекратилось. А что, если кто-то просто потерял доступ в дом?

– Ты сейчас о…

– Да, о Малькевиче. Кстати, Маша сказала, что именно Малькевич прописал ей таблетки и работал когда-то психиатром.

– Вот как!

– Именно. Но он больше не приезжает к Марианне, потому что там ему делать нечего.

– И что? Не понимаю, как он тогда мог подкинуть Марианне новый флакон?

– Вчера ночью к ней приезжал Марс…

– Нет-нет-нет! – замотала головой Саша, она уже была почти уверена, что Марс тут ни при чем.

– Саша, ты себя слышишь? – возразил Ромка. – Ты не объективна! Это он! Больше некому. Но вполне возможно, что они спелись с Малькевичем и действуют заодно.

– Я не верю! Скорее поверю, что это сделал Гарик!

– Кстати, Саша, ты сказала всем, что ты не Богуславская? – вспомнил он.

– Когда? Тут такое происходит!

– Скажи обязательно и как можно скорее! – настойчиво попросил Ромка.

– Хорошо, обещаю.

– Ладно. Теперь обо всех подозреваемых по отдельности. Я покопался в интернете, пообщался с их знакомыми, поездил по местам, где работают все подозреваемые, кроме Малькевича, я там все время нахожусь в последнее время, – проворчал он, с упреком глядя на Сашу.

– Ну, я же не виновата, что в меня воткнули нож, а Марианну отравили, – усмехнулась она.

– Ладно, проехали… Итак, что мы имеем. Марианна. Ну, про нее, я думаю, говорить нечего. Ты все о ней знаешь. И последние события показали, что она не убийца.

– Да, но если она невменяема, то вполне могла убить, а потом раскаяться и напиться таблеток, – возразила Саша.

Ромка посмотрел на нее, но промолчал, теперь и он был необъективен.

– Хорошо, оставим это, как одну из версий. Но про Машу я ничего особенного не нашел. Действительно, поступила на юридический, ушла через год в театральный, окончила не очень успешно. Потом папа устроил ее в театр, где она познакомилась с Павловым. Но в то время она уже принимала таблетки, поэтому вряд ли была влюблена всерьез. Просто кто-то подталкивал ее к этому.

Саша улыбнулась, Ромка ревнует.